14 Кулацкая операция в Украинской ССР Том 2

Примечание: оперативные сотрудники Секретариата, составляющие заключения по делам, присутствуют при рассмотрении этих дел в Особом совещании.

Приложение: штат секретариата Особого совещания.

Приложение: штат секретариата Особого совещания.

СТРУКТУРА и ШТАТЫ Секретариата Особого совещания при Народном Комиссаре внутренних дел Союза ССР — начальник Секретариата, заместитель начальника Секретариата (он же начальник 1-го отделения), помощник начальника (он же начальник 2-го отделения) — 3;

1-е отделение — начальник отделения (он же заместитель начальника Секретариата), ст. оперуполномоченный, 6 оперуполномоченных, пом. оперуполномоченного — 9.

2-е отделение — начальник отделения (он же помощник начальника Секретариата), ст. оперуполномоченный — 1, оперуполномоченный — 1; пом. оперуполномоченного — 2; стенографисток — 2, ст. машинистка — 1,5 машинисток — 13. Всего — 25.

Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД 1937-1938. Документы. М., 2004. С. 612-617.

№ 199

Протокол оперативного совещания личного состава УГБ УНКВД по Харьковской области

28 ноября 1938 г.

Присутствовало 223 человека.

Совещание начато в 20 час. 50 мин. 28 ноября 1938 года. Совещание закончено в 4 час. 30 мин. 29 ноября 1938 года

СЛУШАЛИ:

Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 года — «Об арестах, прокурорском надзоре и порядке следствия».

(Постановление зачитывает тов. КОБЫЗЕВ)

Товарищи! Как вы видите, наряду с оценкой работы органов Нар-комвнудела за истекшие годы, данной в первой части постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР, как никогда мобилизуют внимание работников НКВД на еще более решительной борьбе с врагами народа, особенно врагов, оставшихся неразоблаченными и продолжающих работать в системе наших органов.

440

Решения ЦК ВКП(б) и СНК СССР предупреждают нас на сосредоточение правильного удара именно по врагам народа, избегая имевших место ошибок и ликвидировав полностью последствия вредительства в нашей системе.

Не допуская в дальнейшем массовых арестов и упрощенных форм ведения следствия — ЦК ВКП(б) требует от Наркомвнудельцев разворота агентурно-оперативной работы. А с постановкой агентурной работы у нас дело обстоит плохо. Сама агентура засорена балластом, который на протяжении ряда лет ничего не дает, зачастую двурушничает. Имеется агентура и осведомление, расшифровавшее себя, а в отдельных случаях открыто выдающих себя за сотрудников НКВД.

ГЛАЗКОВ — (Балаклеевский район).

Наш район имеет свои особенности, как имеющий большую территорию с наличием 2-х крупных военных объектов. Агентурная работа на протяжении ряда лет фактически не велась, несмотря на то, что район поражен контрреволюционным элементом.

БРЕДИХИН - (Штеповский район).

Основн[ой] недостаток] в работе нашего района — это отсутствие агентурной работы. С приездом в район я застал 10 следственных дел, в связи с чем отдался только следствию, агентурной работой почти совершенно не занимался. В настоящее время следдела закончены. Это дало возможность оживить работу с агентурой. База для работы с агентурой в районе есть. Район поражен эсеровщиной, а соваппарат антисоветским элементом.

Средства передвижения в районе плохие. Лошади есть, нет брички, нет сбруи, что крайне отражается на работе. С кадрами милиции также дело обстоит плохо. Начальник милиции сейчас выдвинут 3-м секретарем РПК, уполномоченного розыска нет, выдвинутый на эту должность товарищ крайне малограмотный и сейчас ему трудно охватить розыскную работу. Следственные дела в основном закончены. Имеются новые дела, по которым еще нет показаний.

ЖОРНИЦКИЙ - (Банковский район).

Основным злом в агентурной работе является бесплановость и отсутствие живой связи с агентурой. Как результат этого агентура нами не воспитывается и новых интересных дел не имеет. Зачастую агентура становится на путь лжи и дезинформации, к тому же отсутствие конспиративных квартир расшифровывает агентуру.

УНКВД плохо оказывает практическую помощь, зачастую дают неправильные указания. Например, по одному из с/д Валковско-го РО на обвиняемого имелось два показания и другие материалы о диверсионной деятельности, между тем требуют дополнительных агентурно-следственных действий.

441

Милиция укомплектована невыдержанными кадрами. Так, например, участковый инспектор ПОНОМАРЕНКО напился пьяным, вызвал 10 колхозников для допроса, продержал их от 10 ч[асов] до 4 ч[асов], а допроса не произвел.

ЛЯБАХ — (Липецкий район).

Решением отмечены большие недочеты в работе УГБ. Можно было бы это не допустить, если бы проявить большевистскую чекистскую бдительность.

В 1937-1938 гг. мы ограничивались репрессией одиночек, не вскрывая глубокого и организованного контрреволюционного подполья. Из выступлений видно, что у нас еще имеются большие учетные данные о попах, белогвардейцах, сектантах и т. д., между тем эти кадры врагов должны были давно быть репрессированы, но мы работали плохо и этим самым дали врагу возможность продолжать свою вражескую работу.

Мы должны немедленно перестроить нашу агентурную работу путем вербовки новой и активизации уже проверенной агентуры.

РАБОТА — (Шевченковский район).

Решение ЦК и Совнаркома указывает, что наши органы провели большую работу, но вместе с этим отмечает со всей большевистской остротой и наши недочеты.

В прошлые года нас засыпали директивами в основном по информации хода хозполиткомпаний и не обращали внимания на глубокую агентурную проработку вражеских действий, тормозящих выполнение этих важнейших компаний.

Наша ближайшая задача — это организовать агентурную работу.

Помощь УНКВД отсутствует. Я нахожусь в районе около 2-х лет, за это время приехавший работник УНКВД ПОГРЕБНЯК, являясь самым молодым работником, безусловно, не мог дать мне практических указаний по работе.

На протяжении 11/2 года работаю сам, нет секретаря и пом. оперуполномоченного. Милиция работает плохо. Начальник милиции бездействует, уполномоченный розыска пьяница, взяточник, о чем я сообщал в УНКВД, но никаких мер не принимают. О личном составе начальник милиции не беспокоится.

САФИГИН — (Ахтырский район).

Решением ЦК ВКП(б) отмечено, что у работников НКВД потерялся вкус к агентурной работе. А ведь агентурная работа является основным [элементом] и в следственной работе. Наш район в прошлом поражен контрреволюционным элементом, да и сейчас в связи с тем, что Ахтырка не относится к режимным районам, приезжает немало враждебного элемента. Вот, например, сейчас приехал бывш. преподаватель Тимирязевской академии, отбывший ссылку, и зани

442

мается составлением каких-то трудов об организации социалистического хозяйства. Этот человек имеет подозрительные связи по Харькову и другим городам. Кроме этого РО имеет еще пару интересных разработок. Имеется незаконченных следдел 26. Всего же арестованных за Райотделением 43 человека. ГНОЕВОЙ — (Боровской район).

Отмечая положительные элементы в работе наших органов, ЦК ВКП(б) и СНК СССР вполне правильно обращают внимание на недопустимую постановку агентурной работы. Совершенно верно отмечены факты арестов оговоренных людей. Это имело место и в Боровском районе. Враг народа БУРЫЙ (репрессирован) арестовал немало честных людей и держал их без всяких оснований. К сожалению, не обращал на это внимания и Райпрокурор ПОЛУНОВ.

Сейчас эти вредительские действия мы исправили. Несколько прочистили осведомительную сеть, изолировав от работы старое и неоправдавшее осведомление.

МИХАЙЛОВ - (Сумской район).

Недочеты, отмеченные постановлением ЦК ВКП(б), имеют место во всех районах. Особенно это относится к постановке агентурной работы. Для того чтобы начать работу по-новому, нужно смелее очищаться от балласта, имеющегося в секретной сети. А в условиях нашего района немало было агентуры и осведомления репрессировано, как враги народа. И сейчас у нас имеются агенты, которые в прошлом участвовали в разработках крупных дел, а сейчас бездействуют.

КУЛЕЛИНСКИЙ - (Изюмский район).

Наш район поражен эсеровщиной и другими антисоветскими элементами. Исходя из этого, мною с приходом организовали учет этого элемента. Хуже обстоит дело с агентурой, которая за прошлые годы была растеряна, имеющиеся д/ф да и [агентурные] разработки на протяжении длительного периода не освещались. Сейчас нами заведен учет проходящих лиц по показаниям.

В районе имеется завод оборонного значения, но пом. директора по найму мы до сих пор не имеем. Завод имеет большое значение, но надлежащей чистки там не проведено.

Из положенных по штату 4-х человек, в РО имеется лишь два.

ГРЕЗОВ — (Военный прокурор ХВО).

За последние годы прокуратура заняла видное место в борьбе с врагами народа всех мастей. Однако в нашей работе имеется немало вопиющих недочетов. Поэтому решение ЦК и СНК является программой нашей дальнейшей работы.

Основные недочеты — это недочеты в постановке следствия. А это, знаете, приводит к ускользанию от осуждения врагов и наказанию не

443

винных людей. Это также загружает работу судебных органов в деле вынесения решения.

Качество следствия — это основной вопрос работы органов НКВД и прокуратуры, и поэтому ЦК и натолкнул своим решением на повышение качества предварительного следствия.

Для этого нужно знать и соблюдать строго УПК, а не пренебрегать, как это зачастую бывает и в прокуратуре, и в НКВД.

Плохой работой и вредом, нанесенным затесавшимися врагами, объясняется плохое ведение следствия.

Я предлагаю организовать 2-3 сбора следственных работников для прохождения курса ознакомления с законами ведения следствия, можно организовать также заочное обучение. Результаты плохого следствия привели к тому, что из числа 200 дел, представленных на Военный Трибунал, УНКВД возвращено на доследование 31 %.

Перечислив недочеты, имевшие место в следственных делах, тов. ГРЕЗОВ призывает, чтобы избежать допущенных недочетов, нужно:

Раньше расследовать, а потом арестовывать;

Немедленно реализовать приказ НКВД СССР № 00767;

При представлении на Трибунал дел не разделять групповых на одиночки.

ШТАРКМАН - (Нач. 2-го Спецотдела УНКВД).

В работе по нанесению удара по контрреволюции у нас имели место и искривления. В частности, в феврале месяце с. г., прошлым руководством в лице РЕИХМАНА, была дана директива выехать на район и через сторожил [старожилов. — Ред.] выявить компрометирующие материалы, по которым арестовывать приходящих лиц. При этом сейчас же давался «лимит» для арестов. Имели место искривления в процессе допросов. Так, выявлены факты издевательства и избиений арестованных. Об этом надо сказать сейчас на совещании. Такие факты имели место в 4-м и особенно в 3-м Отделе, и это могут подтвердить сотрудники тов. тов. КОРОПОВ и МАСЛОВ.

КРЮКОВ - (Врид. Инспектора УНКВД).

Говоря о недочетах и искривлениях в работе по следствию, следует отметить такие факты, когда следователи за ночь имели по 6-7 признаний, добытых путем оказания незаконных влияний. К числу таких следователей я отношу ДРУШЛЯКА — бывш. сотрудника 4-го Отдела, которого за это даже восхваляли. Имел место факт подлога со стороны следователя 3-го Отдела ЛАЩЕНКО, за что он приказом тов. КОБЫЗЕВА арестован на 5 суток без исполнения служебных обязанностей.

Необходимо улучшить качество следствия, добиться за счет агентурной работы и приобретения материалов, изобличающих вражескую деятельность арестованного. Это требует улучшения состава

444

агентурно-осведомительной сети за счет очистки неоправдавших себя на работе.

БАРБАРОВ - (Начальник 3 Отдела УГБ).

Органы НКВД под руководством партии проделали большую работу по истреблению врагов народа. Но я хочу остановиться на недостатках следствия, имеющих место в нашей работе. Нельзя сказать, что мы в большинстве занимались искажением в ведении следствия. Это могут подтвердить данные о вынесенных решениях ВК и ВТ и других судебных органов. Дело в том, что наше следствие зачастую носило поверхностный характер, и разоблачение мы производили не по агентурным материалам, а по материалам, добытым следственным путем.

При таком положении, без надлежащего критического подхода к показаниям, не исключены факты ареста оговоренных людей. Это приводило к тому, что враги не разоблачались до конца и скрывали участников организаций и их вражескую деятельность. Такая система в работе обуславливалась той массовостью, которая имела место в нашей оперативной работе и устанавливаемым «лимитированием» в арестах и окончании дел для представления в судебные органы.

Нужно сейчас развернуть агентурную работу и построить следствие по-новому, в свете решения ЦК и СНК.

ГИНЕСИН - (Начальник 4 Отдела УГБ).

Некоторые товарищи из наших работников считают, что наступила какая-то передышка в борьбе с врагами. Никакой передышки быть не может, об этом со всей ясностью говорится в решении ЦК и СНК. Партия и правительство призывает нас на ходу перестроить методы работы и еще более успешнее выкорчевывать вражеское подполье. Только исходя из этого, так решительно ставится сейчас вопрос об агентурной работе, чем мы на сегодня еще, как это подобает, не занимаемся.

Вместо мобилизации всего чекистского аппарата, у нас существует разделение на областной аппарат и периферию. Райотделениями НКВД мы не руководим, вследствие чего ряд лиц, зачастую проходящих по показаниям в районах, считаются лучшими работниками.

ОСИПОВ — первый секретарь Харьковского обкома ВКП(б).

Из выступлений некоторых товарищей можно было понять, что они не продумали целеустановки и значения решения ЦК и СНК. Выступая, эта часть товарищей сводила свою речь к штатам, к отдельным ошибкам в работе областного аппарата и РО.

ЦК в своем решении отмечает большую работу, проведенную органами НКВД. Разве массовые операции и упрощение методов следствия и суда были не нужны? Нет, они были нужны. Беда в том, что враги, засевшие в органах, извратили указания партии и правитель

445

ства и использовали в своих вражеских целях. Не исключена возможность, что и настоящее решение враги также попытаются извратить.

Это решение, товарищи, не говорит о том, что мы сейчас должны стать на путь институтских бесед с арестованными на следствии, докладывать ему нормы УПК и т. д. Следствие должно проводиться со всей большевистской настойчивостью и требовательностью, какую необходимо проявлять в борьбе с врагами. Многие из нас допустили ошибки, на которые указывает сейчас ЦК, и если мы их не исправим сейчас же, то в дальнейшем будет рассматриваться как преступление.

Задача НКВД сейчас, наряду с ускорением окончания следствия дел, одновременно налечь на создание крепкой агентурно-осведомительной сети.

Из выступлений можно сделать твердый вывод, что областной аппарат периферией не руководит. Следует отметить, что неправильно мы делали, когда заставляли аппарат заниматься заготовкой капусты и т. д. Вместо разоблачения лиц, срывающих заготовки овощей, борьбы с вредителями [сельского хозяйства] и т. д., аппарат НКВД занимался отгрузкой овощей, учетом собранного количества вредителей ит. д.

Во взаимоотношениях РО НКВД с парторганизацией необходимо достичь контакта в работе начальника РО и секретаря ПК. Следует организовать информацию о состоянии работы, о вылазке классового врага, недостатках работы колхозов и т. п.

Анализируя недочеты, отмеченные ЦК, следует сказать, если бы на должном уровне находилась партийная работа и поставлена работа по повышению политической подготовки, можно было бы ранее избежать допущенных ошибок. Политическая неграмотность может привести не только к ошибкам, но и преступлениям.

Я прошу до конца продумать всю глубину решения ЦК и выполнить указания в части более четкого и решительного разгрома врага, исправив имевшие место ошибки.

Суммируя внесенные предложения в выступлениях тов. тов., Начальник УНКВД тов. КОБЫЗЕВ, призывая весь оперативный состав принять к неуклонному проведению в жизнь постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, дает следующие указания:

При рассмотрении и производстве доследований по имеющимся следственным делам по-большевистски вскрывать имеющие место недочеты, а главное, возможные искривления, насаждавшиеся врагами народа, разоблаченными в аппарате УНКВД. В работе по следствию исходить из точного соблюдения порядка и форм, предусмотренных решением ЦК ВКП(б) и СНК СССР.

446

Исходя из необходимости обеспечения организации следственной работы и окончания рассмотрения дел в наиболее короткие сроки, создать в г. г. Харькове, Сумах и Изюме межрайонные следственные группы, прикрепив к каждой из них по территориальному признаку Райотделения НКВД. В 3-м, 4-м, 7-м, 8-м и 9-м Отделах УНКВД и в Особом Отделе ХВО создать также следственные группы.

Начальникам отделов УНКВД и назначенным начальникам межрайонных следственных групп в 3-дневный срок представить планы рассмотрения следственных дел с указанием сроков окончания и направления по подсудности.

Начальнику 1-го Спецотделения сделать заявку в НКВД УССР на приобретение уголовных и уголовно-процессуальных кодексов с расчетом обеспечения ими всего оперативного состава.

По приведенным в выступлениях товарищей фактам недочетов в работе аппарата УНКВД и допущенным извращениям в агентурно-оперативной и следственной работе начальниками отделов и лично тов. КОБЫЗЕВЫМ будут приняты меры тщательного расследования в свете последних решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР и приказов Народного Комиссара Внутренних Дел СССР тов. БЕРИЯ.

Протокол вел:

Секретарь УНКВД по Харьковской области

сержант государственной безопасности Чепыженко

ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31 (1951 г.). Д. 97. Л. 72, 74-80. Оригинал. Машинописный документ.

№200

Выписка из стенограммы общего закрытого партсобрания парторганизации УГБ УНКВД по Киевской области

14 декабря 1938 г.

ПРОТОКОЛ № ОБЩЕГО ЗАКРЫТОГО ПАРТИЙНОГО СОБРАНИЯ ПАРТОРГАНИЗАЦИИ УГБ КИЕВСКОГО ОБЛАСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ НКВД

От 14-го декабря 1938 года. ПРИСУТСТВУЕТ: членов партии - 58 челов., канд. в чл. КП(б)У - 8 -"-

447

Присутствуют члены и кандидаты партии, не взявшиеся на учет, — 17 -"-

Президиум: тов. КАРАФЕЛОВ тов. КЛЕЙМАН

тов. СИДОРЕНКО (Зав. Отд. Г/К) ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Доклад секретаря парткома о постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17-го ноября 1938 года об арестах, прокурорском надзоре и задачи парторганизации.

(Докладчик т. МЕДВЕДЕВ)

СЛУШАЛИ:

тов. МЕДВЕДЕВ зачитывает постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17-го ноября 1938 года, затем в докладе остановился на фактах, имеющих место в Областном аппарате НКВД, нарушениях, требующих реагирования со стороны партийной организации.

Слепое доверие врагу УСПЕНСКОМУ дало возможность ему скрыться.

Метод руководства в области заключался в том, чтобы запугать репрессированием, наличием компрометирующих материалов, оголением аппарата.

На поставленный однажды вопрос т. ДОЛГУШЕВУ о комплектовании штата, тов. ДОЛГУШЕВ ответил: «Такой разговор и постановка вопроса есть вражеская».

В наших органах еще остались такие элементы, которых не должно быть в наших органах.

Задача партийной организации — путем критики и самокритики вскрыть глубже недостатки и вражеские элементы работы, в целях их выкорчевывания из практики работы органов НКВД.

ВЫСКАЗАЛИСЬ: тов. БЕРМАН:

тов. МЕДВЕДЕВ не заострил достаточного внимания на вскрытии всех вражеских дел в органах НКВД.

Взять хотя бы укоренившиеся методы ведения следствия при упрощенном производстве. Взять хотя бы теперешнее молчание тов. ДОЛГУШЕВА. Разве он рассказал о методах работы врага УСПЕНСКОГО? Мне известно, что в Житомирской и Черниговской областях это вскрыто, а ведь тов. ДОЛГУШЕВ получал установки прямо от УСПЕНСКОГО.

448

Разве не видали начальники отделов и руководство Управления вопиющих безобразий с арестами и ведением следствия? [...]

Я хочу указать на проводимую практику т. ДОЛГУШЕВЫМ, в частности запугивания работников НКВД, ругань, аресты по приказу, даже до установок РЕВЫ, Отдела кадров, не принимать евреев в органы НКВД. Т. ДОЛГУШЕВ обращался исключительно грубо с начальниками отделов, еще хуже с рядовыми работниками, от ДОЛ-ГУШЕВА перенимали начальники отделов, а отсюда — запугивание, отсутствие критики и партийности при проведении дел.

Тов. ПЛОХОЙ:

Мы уже трижды слушали постановление ЦК и Совнаркома.

Тов. МЕДВЕДЕВ должен был партсобранию больше сказать и о себе тоже, так как в своей работе имел ошибки и исправления, а о них ничего не сказал.

В 11-м отделе имели место случаи, когда людей невинных сажали. Наш 11-й отдел недооценивают и некоторые товарищи с насмешками обращаются: «ЛАМЕКИН и ПЛОХОЙ совещание созывают» (в 11-м отделе мало людей).

В Отдел кадров вызывают и требуют объяснения по всяким никому не нужным вопросам, не имеющим никакого значения.

Тов. БАРАКОВ:

Партийный комитет и начальники не мобилизуют оперативный состав на вскрытие и выкорчевывание вражеских методов в работе.

Я считаю, что и все мы во многом виноваты, плохо нас контролировали и много хвалили через прессу, виновата в этом и парторганизация.

Разве секрет для кого-либо, что мы сами смеялись над собой, даже жаргон выработали: вместо «организация» называли «гар-низация». Только одно это говорило [о том], что в следствии есть ненормальности.

Установка УСПЕНСКОГО: дать организации. Через 10 дней нами ведь всеми осуществлена. Посыпались организации, целые соединения, которых, по сути, не было, особенно это было по группам Черкассы, Б. Церковь. Мы этими делами с самого начала начали портить и испортили молодых чекистов.

Почему это так, почему молчали? Этому была причина. Сколько выслали из Украины чекистских кадров, ведь своих же товарищей по резолюции УСПЕНСКОГО без оснований арестовывали и «мотали»; так писал УСПЕНСКИЙ: «арестовать и размотать». Ну и, боясь как бы самого не размотали, не задаром ходили и спрашивали: «Ты еще здесь? Тебя не отправили куда-либо?»

Тов. ДОЛГУШЕВ — только ведь недавно работник небольшого масштаба, вырос быстро и начал смотреть сверху на работу и людей

449

... не считался... а теперь неприятно, наделали много неприятных дел. До сих пор, надо сказать, нет ясности в делах, нет еще до сих пор ясного определения, в чем мы плохи и в чем хороши, но знаем, что и за что похвалить, за что надо ругать, и в какие условия до настоящего времени поставлены основные — средние фигуры, работники НКВД. В данном случае начальники отделений и оперуполномоченные никакого внимания им не уделяют, практической помощи не дают, так работу не направишь, так не создашь глубокой агентурной работы.

СТЕНОГРАММА От 14-го декабря 1938 года [После перерыва]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ тов. КЛЕЙМАН.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Будем продолжать нашу работу.

На нашем собрании присутствует Секретарь Горкома партии тов. СЕРДЮК. Есть предложение избрать тов. СЕРДЮКА в президиум. Кто за это предложение? Кто против? Принимается.

Слово имеет тов. ЦИРУЛЬНИЦКИЙ.

Тов. ТТИРУЛЬНИПКИЙ:

Я считал, что секретарь парткомитета, выступая по существу постановления Центрального комитета партии и Совета Народных Комиссаров об ошибках и искривлениях в наших органах и о мероприятиях по исправлению этих ошибок, выступит вместе с тем и как оперативный работник, как ответственный оперативный работник, прекрасно знающий, как мы проводили работу, и назовет ряд конкретных фактов этой, по существу, вражеской деятельности. Этого тов. МЕДВЕДЕВ не сделал.

На последнем заседании парткомитета, в порядке подготовки этого партийного собрания, тов. МЕДВЕДЕВУ было указано на то, что он должен выступить на партийном собрании и задать на партийном собрании соответствующий тон, который бы мог обеспечить вскрытие до конца тех безобразных вещей, которые творились в нашем областном управлении, и конкретно укажет, что нам необходимо сделать, чтобы эти ошибки исправить.

Можно было бы тов. МЕДВЕДЕВУ лучше не выступать, а просто приступить к выступлениям товарищей. Я считаю, что тов. МЕДВЕДЕВ должен это учесть. Не знаю, чем руководствовался тов. МЕДВЕДЕВ, делая такое выступление, которое по существу дезорганизует нашу парторганизацию, не направляет на правильный путь по

450

исправлению допущенных ошибок. А ошибки у нас были, крупные ошибки.

Я не согласен с тов. ВАРАКОВЫМ, который заявляет, что все мы виноваты, что все мы сели в лужу. То, что все мы виноваты, это правильно, мы творили вражеское дело, или, вернее говоря, враги нашими руками творили вражеское дело. Мы — коммунисты чекисты должны отвечать за то, что мы делаем, но все-таки надо посмотреть поглубже и порыться, а кто все же больше виноват, а кто же все-таки нами руководил, а чьи же вражеские установки мы выполняли, как допускали до того, что слепо [или] не слепо... но мы же, товарищи, применяли фашистские методы работы в наших органах.

Так неужели уже нет ответственного лица или нет ответственных лиц, которые понесли бы за это строжайшую ответственность.

Я, например, не допускаю ни в каком случае, чтобы ЦК партии и наше правительство дало бы нам указания на то, чтобы мы применяли фашистские методы в деле следствия. ЦК таких директив не давал. ЦК о тех фашистских методах, которые применялись в наших органах, не знал.

Я могу привести вам один пример: недавно из тюрьмы на имя тов. ХРУЩЕВА проникло заявление от арестованного БУШЛЕРА из Умани. Это заявление направляется тов. ХРУЩЕВЫМ тов. ДОЛГУ -ШЕВУ с резолюцией: «Немедленно расследовать и доложить мне».

Это было 19-го ноября. Этот факт, кстати сказать, до сих пор не расследован.

[...]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Слово имеет тов. РОТШТЕЙН. тов. РОТШТЕЙН:

Товарищи, для всех нас не секрет, что наши органы, в особенности за последнее время, примерно за год-полтора пополнялись новыми кадрами — комсомольцами, коммунистами — людьми, которые не соприкасались раньше с оперативной работой и которые вообще были далеки в некотором отношении от наших органов.

Сейчас этот новый народ влился к нам, полон желания работать. Что же получается? Вместо того, чтобы их с первого же момента взять в соответствующее окружение, со стороны «стариков» было проявлено к ним формальное отношение. Мы этих молодых людей окунули в оперативную работу, причем не с той стороны, с которой следовало бы.

Ведь это же не секрет, что мы молодых людей, пришедших к нам в органы впервые, не учили работать оперативному делу, а учили избивать арестованных, требуя признания своей вины. Это была неправильная ориентация.

Ведь это же, как говориться, горькая правда, не скроешь. Сейчас поздно бить себя в грудь и говорить, что мы натворили немало бед

451

благодаря тому, что нами руководили руководители наподобие Ба-лицкого, Леплевского, Успенского, которые давали нам установки контрреволюционного порядка.

Мы добивались от арестованных показаний в большинстве случаев палкой, кулаком, и в результате в полусознательном состоянии люди, подчас невинные, давали показания, лежа на полу подписывали протоколы о своей причастности к контрреволюционной организации.

Я скажу из опыта Харьковского областного управления, где мне пришлось поработать. Мне дали арестованных: ШАПОВАЛОВА и САМОХВАЛОВА — двух студентов, один 1909 года рождения, другой 1908 года рождения. На этих людей была справка: будучи в комсомоле, в 1927 году по одному разу посетили квартиру, в которой собирались комсомольцы и зачитывали какой-то троцкистский документ, вот вся справка. Людей арестовали. И что вы думаете? Они успели просидеть по году и два месяца, до того как попали ко мне, — молодые люди, сорванные с 5-го курса технологического института, люди, которые могли бы принести пользу нашей Советской стране, которая так нуждается в преданных технических кадрах.

Они год и два месяца просидели в тюрьме по чьей воле? По вражьей воле. И когда я изрядно поработал с ними, но без мордобоя, я убедился, что эти люди не заслуживают того, чтобы быть осужденными. Я пришел и говорю: тов. ЗАМКОВ, эти ребята должны быть освобождены, нет веских данных содержать их под стражей. Они в 1928 году, будучи комсомольцами, один раз посетили квартиру и прослушали какой-то троцкистский документ. Это не может служить причиной, чтобы их осудить. В ответ на это «ортодокс» ЗАМКОВ мне ответил[:] а ты добейся показаний, ты «оппортунист». Я так и уехал в Киев с именем оппортунист. А эти невинные люди остались сидеть в тюрьме.

Я три раза писал об их освобождении, но СИМХОВИЧ, начальник IV-ro отдела, говорил: «Пойдите к ФЕДОРОВУ». ФЕДОРОВ говорит: пойдите к СИМХОВИЧУ. Потом говорит: «Оставьте постановление у меня, вы не так разобрались в этом деле, как это требуется, мы дадим более молодому работнику, чем вы, и он разберется».

В результате, если их не лишили жизни, они, безусловно, выйдут на свободу, потому что правда всегда должна восторжествовать.

А что делала парторганизация УГБ в Харькове и здесь? Плелись в обозе. Я здесь пять месяцев и партийной работы не вижу, над нами не работают. Мы чекисты, и только. Парткомитет, как будто бы единодушно избранный нами, не работал. Партийную работу такую, как требуется в каждой парторганизации, не проводил, все шло самотеком.

452

Тов. СЕРДЮК, мы все, сидящие здесь по воле вражеского руководства, превращались в какую-то касту. Между работниками ЧК-ГПУ-НКВД и партией была создана врагами китайская стена: это им было выгодно, и никак эту стену нельзя было пробить. Где, скажите пожалуйста, видано, чтобы чекист превратился в какой-то манекен? Приказание начальника для него святое дело. А какое приказание отдавалось — мы разбирались? Выполняли его часто по-казенному, а не по-партийному.

Очень часто это ограничивалось тем, что стал во фронт: «Есть, ваше приказание будет выполнено».

Это солдафонство должно быть выкорчевано, это не партийный стиль работы. Нас партия так не учит. Мы ежедневно, ежечасно должны изучать историю партии, на ее традициях должны строить свою работу, но мы ее не изучаем: если мы приходим на партийную школу, то мы отсиживаем эти часы, потому что мы не имеем возможности изучать историю партии. Мы раньше (в особенности) от усталости валились с ног. Мне скажут, возможно, что это неправда. Нет, правда, товарищи. Я лично кончал работу, начиная с августа 1937 года по 25-е июня 1938, в 6-7 часов утра. Я не зная отдыха, очень часто без выходных дней я не имел времени, чтобы уделить внимание себе, детям своим, которых я должен воспитать в большевистском духе.

Кто, скажите пожалуйста, создал такой стиль работы, когда чекист, который отдает свою жизнь на пользу нашей стране, нашей партии, не имеет времени отдохнуть? Я считаю, что такие установки — работать от зори до зори — это тоже было вредительство. Пошлите любого чекиста на врачебную комиссию — если он не полный инвалид, то полуинвалид, неврастеник, страдающий суставным ревматизмом, у многих товарищей организм основательно подточен. Наши кадры нужно беречь, как и каждого честного гражданина нашей родины.

Кто когда-либо интересовался здоровьем чекиста, чтобы он мог работать как следует и выполнять волю партии? Никто, никого это не интересовало. Бывало, уходишь в 4-5, в полшестого утра. Начальник отдела, который высыпается от часу до четырех в своем кабинете, начинает под утро обходить комнаты работников и дергать двери. Нет работника — дает секретарю приказание записать его для очередного морального внушения, а на завтра вызывает, и ты жизни не рад такому вызову.

Почему это все так делалось? Потому что мы вышли из поля зрения парторганизации, потому что ЦК КП(б)У нами в должной мере не занимался, потому что горком партии к нам относился формально. Предоставлял нас самим себе.

Где ваши глаза были? Почему вы не помогли нам разобраться в этой запутанной обстановке. Вы решили, очевидно, что мы сами смо

453

жем справиться и выполнить то великое дело, на которое нас ведет наша партия, тов. СТАЛИН. Вы ошибаетесь. При такой обстановке, как была, мы с этой задачей не справились бы. Вот вам результат нашей работы. Мы же смело отправили людей на тот свет, которых не нужно было отправлять. Товарищи, об этом многие говорили, и мы работники Харькова можем подтвердить, что это именно так.

Трудно говорить, что мы, коммунисты, выполняли волю фашистов, волю контрреволюционеров. Позор нам.

Надо эту стену, которую умышленно создали враги между чекистами и партией, раз и навсегда сломать. Мы имели до сих пор такое положение, когда мы, коммунисты, были неодушевленным предметом. Захотел начальник отдела кадров переставить коммуниста с места на место — делал, а ты не спрашивай за что, не твоего ума дело. Правая нога захотела. Разве мы не знаем ряд вопиющих случаев, когда честных коммунистов, преданных борцов за дело ЛЕНИНА — СТАЛИНА, снимали с оперативной работы потому, что они крепко били врагов, и отправляли их на строительные участки. Врагам их работа не пришлась по вкусу.

Такими людьми является старший лейтенант госбезопасности тов. ШИРИН, не один год проработавший в органах и, в частности, в Харькове, который не одно групповое дело провел по правым троцкистам, который без единого щелчка подводил людей к расстрелу, потому что это были заядлые враги. Он свою работу делал именно так, как нас учит тов. СТАЛИН. Старший лейтенант Госбезопасности тов. ЧАЙКОВСКИЙ, отдавший свою жизнь партии, с 1918 года член партии, с 1920 года в органах ЧК. Этих двух людей, до конца преданных партии, отправили начальниками строительных участков, удалили от оперативной работы и на их место поставили преданных людей, но неопытных, не научившихся еще рубить врага с плеча (движение в зале).

Я в данном случае применил кавалерийский термин. Таких случаев у нас много, людей снимают, им ничего не говорят.

Вот я с 1927 года в партии, с 1924 года в комсомоле, работал на заводах, на фабриках, сам рабочий. Если меня раньше спрашивали: «Тебя, РОТШТЕЙН, с суппортно-шлифовального станка перевести на дрыгалку?» — я отвечал: не хочу. Почему? Потому что хочу повысить свою квалификацию. Возьмем маленькое второстепенное предприятие. Кустарное предприятие, там также, когда хотят перебросить человека с одного станка на другой, его руководитель предприятия спрашивает, хочет ли он. Почему же у нас не хотят считаться с человеком. Ведь мы, тов. СЕРДЮК, были форменным образом бесправными людьми.

454

Вот возьму хотя бы пример с себя. Прошу, конечно, не относить за счет того, что у меня накопилось злоба. Назначают меня оперуполномоченным Сталинского Горотделения. Очень хорошо. Тов. ЗЛОТИН не даст соврать, что я не имел карьеристских тенденций. Тов. ЗЛО-ТИНА назначают в Ленинский райотдел начальником. Я к нему все время приставал: забери меня к себе. Как будто бы все было на мази. Вдруг вызывает тов. ДОЛГУШЕВ и в присутствии СПЕКТОРА кое о чем расспросил и сказал: «Вы пойдете в Сталинское райотделение, организуйте его и приступите к работе». Хорошо. Поработал июль, август, сентябрь, октябрь, до 20-го ноября. Я не скажу, что у меня в работе не было шероховатостей. Недостатки были. Я в жизни не был на руководящей оперативной работе, я об этом честно сказал тов. ДОЛГУШЕВУ, что я не был на самостоятельной работе. Все же тов. ДОЛГУШЕВ сказал: идите, работайте. Я пошел — назначил старший товарищ.

Представьте себе, вдруг 16-го числа случайно я узнаю от тов. ЦИ-РУЛЬНИЦКОГО, что меня снимают: 19-го числа приходит новый товарищ, сдавай дела, иди в отдел кадров.

Я никогда не претендовал на должность начальника райотделе-ния, но за что сняли? Вот это важно знать. Мне сказали: будете работать здесь, в областном аппарате.

Я знаю, почему меня сняли. Меня сняли после того, как я был на приеме у УСПЕНСКОГО. Это точно. А Вы, тов. ДОЛГУШЕВ, выполнили его вражеское распоряжение. Так не поступают с коммунистами. Постановление ЦК партии вышло немного поздновато, но хорошо, что сейчас хотя бы оно есть. Партия рубит руки тем, кто посягает на традиции нашей партии. Не даст воли тем, кто захочет жонглировать коммунистами.

Партия должна призвать к порядку наших руководителей, не желающих считаться с низовыми оперативными работниками. Почему у нас, низовых работников, нет контакта с руководящим составом? Почему в любой парторганизации гражданского типа коммунисты, низы тесно спаяны с руководителями? Потому что там существовала и существует партийная, большевистская традиция, а у нас ее нет, ее третировали.

Давайте прямо скажем: кто хорошо отзывается о тов. ДОЛГУШЕ-ВЕ, кто на него смотрит как на старшего товарища, чтобы прийти к нему в любую минуту и поговорить с ним, как с товарищем? Нельзя было. Боишься потому, что и взгляд неприветливый, и обстановка такая. Я считаю, что этому нужно положить конец.

Кончая, я хочу сказать, что нам надо немедленно перестроиться по-новому, нам нужно создать парторганизации, парткомитет такой, чтобы мы от партийной жизни не отставали, чтобы оперативную ра

455

боту тесно связывали с партийной, чтобы большевизма в нашей работе мы никогда не теряли.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Слово имеет тов. КОВТУНЮК.

Тов. КОВТУНЮК:

Товарищи, я не буду долго задерживать внимание, остановлюсь на отдельных практических моментах, с которыми сталкиваюсь повседневно в своей работе, и скажу о недочетах, которые у нас имеют место.

Прежде всего я остановлюсь на той обстановке, какая существует у нас в практике нашей следственной работы, а также хочу сказать, как ее воспринимают выдвинутые низовые кадры и как приходится работать в такой обстановке.

[...]

Спрашивали об этом КРЕТОВА. Он говорил: «Я ничего не знаю», но сказал: «Если вас посылают, значит вам, по-видимому, доверяют». А о том, что по указаниям УСПЕНСКОГО, — этого и не слыхал.

И считаю, что молодые работники все-таки должны больше сидеть в районе. Я, например, сейчас имею серьезные сигналы о положении в районе, а оперативного ничего не могу сделать, так как сижу на следствиях в области. Я с июня начальник райотделения. А в районе если был два месяца с перерывом, то это хорошо. Я считаю, что в этом отношении нужно будет областному руководству подумать.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Товарищи, есть предложение предоставить слово тов. ДОЛГУШЕВУ, поскольку большинство выступавших товарищей в своих выступлениях касались главным образом руководства, что имеет прямое отношение к т. ДОЛГУШЕВУ.

(ГОЛОСА: Дать слово.)

Тов. ДОЛГУШЕВ:

Товарищи, решение ЦК ВКП(б) и Совнаркома Союза от 17-го ноября 1938 года кладет конец всем тем безобразиям, которые были на протяжении ряда лет в работе Наркомвнудела. Последние два года нашей работы извращения в следствии и пренебрежение агентурной работой стали системой. В течение последних двух лет мы совершенно не занимались агентурной работой и в вопросах следствия допустили грубейшие извращения. Массовые аресты и упрощенческая форма следствия, которые были на определенном этапе, враги использовали в своих вражеских целях и избивали честные кадры нашей страны. Факты уже здесь приводились. Это имело место и на Украине, имело место и в Киевской области. Привилась такая система, когда раньше сажали, а потом разбирались. Я в Киевской области работаю 6 месяцев, и мы знаем, что в течение этих 6-ти месяцев мы только разбираемся с тем, что насажали в течение марта и апреля месяцев. У нас были единицы арестов, а главным образом мы сидим на

456

тех арестованных, которые нам остались с февраля - марта и апреля по массовым операциям.

Как людей сажали? Здесь особенно бросается в глаза мартовская операция, кажется, по белой контрреволюции. По неправильным шпаргалочкам посадили за одну ночь 500 или 600 человек, на которых не было никаких конкретных данных, изобличающих их в преступлении, и людей брали на раскол. Когда я пришел, большую долю этих людей освободили, потому что люди были ошибочно арестованы, написано, что он белый офицер, но он и в армии не служил.

Я помню: в июне свыше 2000 человек сидело в тюрьмах Киевской области, которые в течение 3-4 месяцев не были ни одного раза допрошены. И естественно, что весь этот период приходилось разбираться в этой куче арестованных по массовым операциям, которые и на сегодняшний день есть. И, естественно, в вопросах следствия весь чекистский аппарат был не на разворот глубокого следствия, а на расколы, а там, где не удавался раскол, — на документацию свидетельских показаний. Весь аппарат так и работал.

Особенно бросался 3-й Отдел, где больше всего проводились массовые операции. Взять 1937 год, когда особенно начали входить во вкус извращенного следствия и 3-й отдел всякие допросы вместо объективного следствия начинал с палки; весь аппарат знал об этом. РАКИТА был в отделении, он начинал допрос с палки, получал показания: один протокол — и следствие закончено. Никакого объективного следствия, и естественно, что кое-кто на этом деле погрел руки и наделал массу ляпсусов и извращений.

О вопросах палки здесь многие товарищи выступали и говорили, что кое-кто бил, применяли физические методы насилия. Все применяли эти методы насилия. Пусть кто-нибудь скажет, когда я пришел сюда в июне. Поверьте, поветрие другое было насчет физических методов воздействия. На каждом оперативном совещании, в разговоре с каждым начальником отдела как ставился вопрос в отношении применения физических методов воздействия? Не трогать, под суд будем отдавать. Если к кому-нибудь нужно применять, то только с санкции нач. управления. Даже после того, на второй ее день, на оперативном совещании я заявил, что, если нужно к кому-нибудь применять методы физического воздействия, я могу применять или мой заместитель. А что получается сейчас? Получается, что большинство следователей до последних дней конспиративно пользовались этими методами следствия. Когда-то ШАПИРО был секретарем, когда я пришел в Облуправление, и я его каждую ночь гонял по двору, по коридорам, смотрел в окна два-три раза в ночь. Он ходил и смотрел, где следователи стукают арестованного, и ничего мы не находили. Так вошли во вкус извращенного следствия, что начали конспиративно

457

работать. И сажали людей, сидели люди на гауптвахте, и это должно было насторожить людей. Когда я пришел в Облуправление, я резко поставил вопрос. И правильно отмечает решение Центрального Комитета: люди так вошли во вкус извращенного следствия, что некоторые стали это считать прямо-таки системой работы.

Или второй вопрос, который характеризует общее настроение коллектива чекистов. Помню июнь, июль месяцы, когда стоял вопрос о том, что бы все дела послать на спецколлегию. Естественно, я поставил вопрос: мало того, что имеются показания, изобличающие его в том, что он член организации, но для характеристики этого человека, являющегося членом организации, к каждому арестованному нужно 2-3 свидетельских показания, характеризующих его, как антисоветского человека, и сделайте ему очную ставку.

Дело прошлое, но народ-то в штыки это принял. Мне следователи очень много говорили, что это ненужное дело. Раз изобличается член организации, зачем нужна эта характеристика, свидетельские протоколы об антисоветской агитации и действиях и очные ставки. А это одна из форм упорядочения следствия. Народ крепко сопротивлялся.

Я говорю: эти факты являются элементом, характеризующим, насколько мы втянулись в извращенные формы следствия.

По вопросам применения физических методов воздействия. Я помню еще работал в Наркомате, в Особом отделе, начальником отделения. Приезжал тогда из Москвы замнаркома ВЕЛЬСКИЙ. Он же всем дал ясную установку на оперативном совещании работников Наркомата: шпик или участник организации — все равно он будет расстрелян; так, чтобы взять от него [все], — дайте ему в морду. Почему нельзя?

Все с одобрением отнеслись к этому. Помню, как постепенно началось применение физических методов воздействия. Пошло это с Наркомата, а глядя на Наркомат, и области начали применять эти формы следствия. Работники общаются, разговаривают между собой, как в той тюрьме, в той области, и это стало системой.

Отсюда я делаю вывод, что это не местное явление, а это определенная система в следствии.

Так что здесь в вопросах извращения и тех безобразий, какие мы натворили в вопросах следствия по фактам извращений, которые имеются и в Киевской области, нам ни в какой мере нельзя снимать с себя ответственности. Мы все виноваты в этом, и в первую очередь виноват я, как начальник областного управления, хотя я и принимал ряд мер, но, значит, плохо знал.

У нас и сейчас еще нет критического подхода к расследованию дел обвиняемых. Многими годами привилось такое чувство у работников: раз посадили, значит, виноват.

458

Вот здесь тов. ШАМРИЛО уже бросил реплику: раз посадили — значит виноват. Надо садить виновного человека, но поскольку при массовых операциях много людей сажали при отсутствии каких бы то ни было материалов, то сказалось вкоренившейся практикой у наших работников, и она переложилась и на другой период. Раз посадили, обязательно старались достать какие бы то ни было свидетельские показания, чтобы человек был осужден. Считали позором, когда арестован и его освобождают.

Было же такое явление. Культивировали такое настроение. Вот, например, молодой работник НАЗАРЕНКО. Он несколько свидетельских показаний округлил на одном свидетельском показании, сам подделал подпись. Молодой товарищ, взяли на работу в июле-августе, рабочий, член партии. Он говорит, что, когда получил справку об аресте, считал, что надо обязательно оправдать эту справку, подтвердить ее, и он всяческими формами и методами ищет свидетельские показания.

Преступление, но человек совершил это преступление лишь потому, что не знал форм и методов следствия. Правда, о нем решался вопрос в более острой форме, но сегодня вопрос решен и ограничились только 10 сутками ареста.

Мы часто сажали людей по одному показанию. Вот получили показания от арестованного. Сколько бы он не давал лиц, им завербованных в организацию или известных организации, их сажали, арестовывали. К этим показаниям у очень многих товарищей не было критического подхода [...].

ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31 (1951 г.). Д. 95. Л. 1-8, 25-34, 201-208. Оригинал. Машинописный документ.

№201

Постановление военного прокурора пограничных и внутренних войск УССР Морозова по результатам расследования убийства заключенного в Житомирской

тюрьме

16 декабря 1938 г.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Гор. Житомир, декабря «16» дня 1938 г.

Военный Прокурор Пограничных и Внутренних Войск УССР военный юрист 1-го ранга МОРОЗОВ, рассмотрев материалы расследования об убийстве заключенного СКРЫПНИКА В. М.,

459

НАШЕЛ:

27-го апреля 1938 г. Коростенским горотделом НКВД был арестован бывший начальник Коростенской гор. милиции СКРЫПНИК Василий Мефодиевич и этапирован в Житомирское УНКВД.

В ночь на 26 июня 1938 г. СКРЫПНИК был вызван на допрос начальником 3-го отделения IV Отдела УНКВД — мл. лейтенантом госбезопасности МАЛУКА Д. И., который избил СКРЫПНИКА до такой степени , что, вернувшись в камеру, СКРЫПНИК в тот же день скончался.

Вечером 26-го июня 1938 г. начальник Житомирской внутренней тюрьмы ИГНАТЕНКО совместно с надзирателями той же тюрьмы ЛЕВЧЕНКО и ПЕТРОВСКИМ, в целях сокрытия следов преступления, выкопав во дворе УНКВД яму, зарыли труп СКРЫПНИКА.

Спустя некоторое время, ИГНАТЕНКО, ЛЕВЧЕНКО, при содействии лейпома внутренней тюрьмы ГНЕНОЙ, в тех же целях составили фиктивный акт о том, что СКРЫПНИК скончался от паралича сердца.

По указанию бывш[его] начальника УНКВД Вяткина, уже после смерти СКРЫПНИКА, дело о нем было проведено по протоколу заседания Тройки, как осужденного к ВМН.

Принимая во внимание, что МАЛУКА, ИГНАТЕНКО, ЛЕВЧЕНКО изобличаются в совершении и иных преступлений, что оставление их на свободе может повлиять на ход следствия, —

ПОСТАНОВИЛ:

Мерой пресечения в отношении МАЛУКА Даниила, 1903 г. рождения, члена ВКП(б); ИГНАТЕНКО Феликса — кандидата в члены ВКП(б) и ЛЕВЧЕНКО Данила Власовича, 1911 г. рождения, беспартийного, избрать содержание под стражей.

Копию постановления направить начальнику Житомирского УНКВД для сведения и ареста указанных лиц.

Копию постановления направить Главному Военному Прокурору РККА для последующей санкции ареста МАЛУКА.

Военный прокурор Пограничных и Внутренних войск УССР военный юрист 1 ранга Морозов

460

Верно: Морозов

ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31 (1951 г.). Д. 37. Л. 218-219. Заверенная копия. Машинописный документ.

* Слова, выделенные курсивом, вписаны синими чернилами.

№202

Разъяснение наркомом внутренних дел СССР Л. П. Берией положений приказа № 00762

22 декабря 1938 г.1

№ 38149 ИЗ МОСКВЫ

НИКОЛАЕВ УНКВД ВСЕМ НКВД И НАЧ. УНКВД КРАЕВ И ОБЛАСТЕЙ,

НАЧ. ДТО НКВД, НАЧАЛЬНИКАМ УПРАВЛЕНИЙ ЛАГЕРЕЙ НКВД

В связи с поступающими запросами дополнение к приказу № 00762 — разъясняю: порядки выполнения пунктов 14 и 15 приказа:

1. Все приговора Троек и других инстанций НКВД о ВМН, не приведенные в исполнение до 17 ноября, счита[ю]тся утратившими силу, дела по этим приговорам подлежат доследованию и направлению по подсудности, в порядке приказа № 00762.

2. Постановления Особого Совещания, Троек НКВД, УНКВД и Милиции о заключении в лагеря, высылке и других ограничениях, не объявленные арестованным до 17 ноября, — считать утратившими силу, дела доследовать и направить по подсудности, невыполненные выписки протоколов Особсовещаний вернуть в 1-й Спецотдел НКВД для получения дел.

3. Осужденных, отбывши[х] наказание и получивших дополнительные меры наказания, если в решениях об этих мерах им до 17 ноября объявлено не было, — освободить, выписку вернуть в 1-й Спецотдел НКВД СССР.

Берия

ОГА СБУ. Ф. 9. Д. 672. Л. 201. Копия. Машинописный документ.

Дата указана по: Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 2. С. 571.

461

№ 203

462

Докладная записка заместителя наркома внутренних дел УССР А. 3. Кобулова наркому внутренних дел СССР Л. П. Берии о ходе выполнения постановления Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 г.

Конец декабря 1938 г.

Совершенно секретно НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

СОЮЗА ССР

КОМИССАРУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

1 РАНГА тов. БЕРИЯ Л. П.

Во исполнение приказа НКВД СССР № 00762 от 26/XII-1938 года, для работы по оформлению и дальнейшему направлению находящихся в производстве следственных дел в суды и на Особое совещание НКВД СССР, с точным соблюдением соответствующих статей постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17/XI-1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведение следствия», в Особом отделе КОВО создана временно следственная группа из квалифицированных оперативных работников.

В этой работе принимают участие и работники военной прокуратуры Округа, в частности, Зам. Военного Прокурора КОВО военный юрист 1 ранга т. ХАГИ и военный прокурор ПО и ВО НКВД по Одесской области военный юрист 3 ранга т. БРАЦЛАВСКИЙ. Последние просматривают следственные дела, передопрашивают отдельных арестованных и дают по делам свои заключения.

Практика работы т. т. ХАГИ и БРАЦЛАВСКОГО показывает, что они или не поняли, или извращают постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17/XI-1938 года. Во всяком случае они не помогают быстрее и объективнее разобраться с имеющимися в производстве следственными делами, а, наоборот, вносят в эту работу путаницу, тормозят ее и деморализуют следственный аппарат.

т. т. ХАГИ и БРАЦЛАВСКИМ вся работа органов НКВД по следствию берется под сомнение, культивируется мнение, что большинство арестованных дали показания вымышленные, под влиянием физических методов воздействия.

т. т. ХАГИ и БРАЦЛАВСКИЙ при передопросе арестованных в первую очередь стараются добиться, что показания этот арестованный дал в результате того, что его били и эти показания немедленно со всеми подробностями записываются в протокол.

Причем при получении этих показаний применяют не совсем добросовестные методы, лишь бы скомпрометировать оперативного работника УГБ.

Работников следственной части провоцируют на то, чтобы последние рассказывали о применяемых ими методах воздействия при допросах.

В заключениях по делам даются хотя формально и правильные, но по существу для дела значения не имеющие поручения, на выполнение которых требуются месяцы, что ведет к бесцельному затягиванию с окончанием следственных дел.

Привожу несколько характерных фактов из практики работы военных прокуроров т. т. ХАГИ и БРАЦЛАВСКОГО.

1. 15 декабря с. г. прокурор т. ХАГИ при допросе арестованного ГЛАСС, обвиняемого по ст. 54-1 п. «б» УК УССР, задал вопрос — «что вас побудило дать показания о шпионской деятельности». Чем по существу спровоцировал арестованного отказаться от показаний [...].

7. Военный Прокурор КОВО т. НОСОВ заявляет, что работники НКВД, избивавшие арестованных, будут привлекаться к уголовной ответственности, как он заявил: «скоро роли изменятся, арестованные будут свидетелями, а свидетели обвиняемыми».

В отношении существовавшей ранее «практики» применения физических мер воздействия при допросах арестованных я полагаю, что следователей, считавших побои основным «методом» следствия и калечивших арестованных, на которых не имелось достаточных данных, изобличающих их в антисоветской деятельности, нужно сурово наказывать.

Но это не значит, что надо судить абсолютно всех работников НКВД, допускавших физические методы воздействия при допросах, учитывая, что эти «методы» следствия культивировались и поощрялись существовавшим на Украине вражеским руководством НКВД.

Больше того, в избиениях арестованных принимали участие и сами работники прокурорского надзора и, так сказать, «задавали тон» в этом деле работникам НКВД.

Тот же прокурор т. БРАЦЛАВСКИЙ, по заявлению нач. 6 Отдела УНКВД по Каменец-Подольской области т. СЕВЕРИНА, в 1937 г. на протяжении 2-х дней избивал арестованных СЫТНИКА и КАЧУ-РОВСКОГО, в результате чего они лежали в больнице.

Сообщая об этом, прошу Ваших указаний.

Зам. народного комиссара внутренних дел Украины

ст. лейтенант гос. безопасности Кобулов

463

ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 139. Л. 83-87. Оригинал. Машинописный документ.

№ 204

464

Рапорт заместителя начальника 3-го отдела УГБ УНКВД

по Ворошиловградской области Гнутова заместителю наркома внутренних дел УССР Горлинскому о проведении массовой операции

14 января 1939 г.

ЗАМНАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР КАПИТАНУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

тов. ГОРЛИНСКОМУ

ЗАМ. НАЧ. III ОТДЕЛА УГБ УНКВД ПО ВОРОШИЛОВГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ СЕРЖАНТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

ГНУТОВА

РАПОРТ

В связи с тем, что УСПЕНСКИЙ оказался врагом, считаю необходимым сообщить Вам о его связи с Нач. УНКВД по В/О — КОР-КУНОВЫМ, являющимся его ставленником, и факты деятельности последнего.

О том, что КОРКУНОВ был выдвинут УСПЕНСКИМ и всячески его поддерживал, было ясно по его неоднократным и срочным выездам в Киев, разговорам по телефону, после которых он рассказывал об УСПЕНСКОМ, как большом и хорошем человеке, и, главное, по беспрекословному и рьяному выполнению всех вражеских директив и установок.

Наиболее наглядным фактом является следующее заявление УСПЕНСКОГО, сделанное им на опер, совещании в г. Ворошиловграде:

«...Я прислал Вам своих выдвиженцев, которых лично проверил, это люди надежные и с ними можно работать».

Здесь же перечислил своих «выдвиженцев», называя такие фамилии: КОРКУНОВ, СОКОЛОВ - Нач. IV Отдела и КАЛГАНОВ -б. Нач. III Отдела (теперь в Киеве).

До указанного совещания, а особенно после такового, КОРКУНОВ развернул «деятельность» по директиве УСПЕНСКОГО.

Во время массовой операции им был создан исключительный произвол в смысле необоснованности арестов и ведения следствия.

Так, например, вне зависимости от наличия оперативных учетов в районах, были спущены так называемые «лимиты», по которым

каждый район области должен был арестовать 150, 200, 300 и т. д. человек.

Нормы устанавливались не только по району, но даже по отдельным шахтам, опять-таки без учета наличия засоренности.

Такая постановка вопроса и категорические требования выполнения вызвали произвольные аресты и, конечно, в некоторых случаях совершенно необоснованные.

Сам КОРКУНОВ разъезжал по районам, чтобы личным участием ускорить выполнение «лимитов».

В частности, он приехал в Ворошиловский район, где, просматривая учеты, писал резолюции о немедленных арестах по отдельным [антисоветским] реагированиям [и] социальному прошлому.

Считая такое положение крайне ненормальным, я тогда же говорил приехавшему с ним Зам. Нач. III Отдела УГБ тов. ГИНЗБУРГУ об этом, последний поддерживал меня, однако, повлиять ни я, ни он, как и Нач. ГО НКВД т. ЗАЧЕПА мы не могли. Я тогда же написал обо всем этом УСПЕНСКОМУ и совершенно очевидно, что во вред себе.

Для реализации «лимитов» КОРКУНОВ предложил мобилизовать для документации работников милиции.

Документация проводилась так: в деле имелась справка сельсовета или показания свидетеля о том, что такой-то кулак или сын кулака, на него получали два свидетельских показания о плохой работе или антисоветских разговорах и его приказывали арестовывать.

Районам были предъявлены категорические требования представлять в дело по 30-40 и больше справок на аресты, а тех, кто не выполнял требования, наказывали.

Так, был снят с работы и арестован Начальник Краснодонского райотделения НКВД т. КОСЬМИН.

Гонка в документации породила подлоги и фальсификацию в делах, особенно среди работников РКМ по Серговскому, Каганович-скому, Ворошиловскому и др. районам.

Такие подложные документы являлись основаниями для ареста.

Лучшей характеристикой этого положения является свыше сотни освобожденных по этим районам людей, просидевших по два-три-четыре и больше месяцев, а также арестованные работники РКМ.

Сигналы о подлогах КОРКУНОВ имел. Нач. след. группы в Сер-го т. БАРАНОВ говорил ему об этом в Кагановичском и Серговском районе.

В следственных группах, созданных в Серговском ГО, Старо-бельском РО и Ворошиловграде, от следователя требовали в день не меньше трех-четырех и больше сознаний арестованных и их давали.

465

По этому одному можно судить о качестве оформления следдел и методах допросов. Все грехи покрывала Тройка [...].

14.01-1939 г. (подпись)*

ош/2

ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31. (1951 г.). Д. 56. Л. 48-55. Оригинал. Машинописный документ.

* Подпись отсутствует.

№205

Рапорт бывшего начальника УНКВД по Винницкой области И. М. Кораблева наркому внутренних дел СССР

Л. П. Берии

18 января 1939 г.

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

тов. БЕРИЯ

РАПОРТ

бывш. начальника Упр. НКВД по Винницкой области майора госбезопасности — Кораблева

Тов. Берия, я прошу Вас прочесть мой этот очень краткий рапорт. Согласно Вашего распоряжения, я снят с работы. Для меня вполне понятна общая ситуация, однако я не ожидал, что подпаду под общую мерку. Я всего только десять месяцев тому назад выдвинут на должность Начальника Управления. До этого, начиная с 1920 года, работал рядовым работником и с 1929 года — начальником отделения, выше Пом. Начальника Отдела Управления я не поднимался. Назначая на должность Начальника Управления, меня никто не спросил, хочу ли я на эту работу идти, просто был издан приказ, которому я подчинился. По этой должности, как и всю свою жизнь, я работал честно, по-партийному, отдавал работе все, что мог, и вместе с коллективом провел значительную, полезную работу, направленную на обеспечение успешного строительства социалистического общества. Были ли в работе ошибки? — Конечно, были. У кого их не было? Но были ошибки, а не извращения, с последним я решительно боролся, когда они вскрывались, а ошибки исправлял. Одним словом, я работал

466

честно, как подобает большевику. В этом я Вас могу заверить. Вот все, что я хотел довести до Вашего сведения.

Кораблев

г. Винница — УССР, 18 января 1939 г.

Лошицький О. Лабораторгя. Hoei документы й свгдчення про масовг penpecii 1937-1938 рокхв на Втниччит // 3 apxieie ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 1998. № 1/2 (7/8). С. 186.

№206

Выписка из протокола № 3 общего закрытого партийного собрания парторганизации УГБ УНКВД по Сталинской области

28-31 января 1939 г.

Протокол № 3

закрытого партийного собрания парторганизации УГБ УНКВД в Сталинской области

Присутствовало членов партии 50, кандидатов — 25 ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Доклад о решениях ЦК ВКП(б) и СНК СССР об искривлениях в органах НКВД и Прокуратуры (докл. Калганов). В прениях выступили:

т. ВОРОНИН: Мы обсуждаем те нарушения, которые имели место за последние годы. Несомненно, эти нарушения не только со стороны следователей, но и со стороны руководителей. Нужно сказать, что сельсоветы и шахткомы приспособились к нашим органам и дают штампованные характеристики на арестованных нами.

Со стороны руководства имели место грубейшие ошибки. Роль Прокурора нельзя недооценивать. У нас Прокурор подписывал, не разбираясь, любые документы.

т. РУДНИЦКИЙ: По Тройке я докладывал много дел, причем иногда нам давались неправильные установки, как, например, увязывать арестованных друг с другом и т. д. Успенский1 ближе был связан с руководителями, им он давал установки, почему не разглядели этого врага, критически не подходили к его показаниям, он хотел выбить

Бывший нарком внутренних дел УССР.

467

наши кадры в Киеве, а наши стал бить на местах. Был случай: я докладывал на Тройке дело Винцкевич, ей дали на Тройке 5 лет, а потом кто-то пересмотрел повестку, дело рассмотрели вторично и дали ей ВМН. Документы есть, можно проверить.

Виноваты многие следователи, никому Чистов не давал установок брать липовые показания, фальсифицировать протоколы допросов обвиняемых и свидетелей. Таких следователей надо судить. Пример — Курганов по Орджоникидзе и другие.

т. ПОЛЯКОВ: Троечные дела мы должны пересмотреть через призму партийности, невиновных реабилитировать, виновных судить.

т. ДОБКИН: Массовые операции зачастую шли не по качеству, а по количеству. Когда-то набрали без разбору арестованных, а теперь мы харкаем кровью. Набирали когда-то всех чистильщиков [обуви — ассирийцев], неграмотных, и теперь мы с ними сидим и не можем рас-хлебаться лишь потому, что аресты проводились компанейски. О негодном стиле руководства отдельных начальников. Был почему-то принят принцип писать протоколы по 100 страниц, протоколы переписывались по несколько раз. Все это было показное. Это приводило к тому, что писали в протоколах ненужное. Спешку надо ликвидировать. Александрович дает указание сдать дело через час, а по делу нужно еще допросить свидетелей в Краматорске. Куда это годится.

С Прокуратурой неладно — это факт. Милицией был арестован на Смолянке1 в 1937 г. один инвалид за хулиганство. Прокурор усмотрел в чем-то контрреволюцию и направил дело к нам. Совершенно неправильно. Дело где-то утеряли, в результате человек сидит 19 месяцев. Я пишу об освобождении этого человека, причем в постановлении описываю роль Прокурора, но Прокурор постановление не утвердил лишь потому, что там правильно изложена эта грубая ошибка Прокурора.

т. ВЕИЛЕР: Во время первых дней моего пребывания в органах НКВД мне странным показалось, что протоколы обвиняемых мы давали читать на 50-60 страницах, и это считалось успехом работы того или иного следователя. Неужели арестованные так много говорили, что получались такие протоколы. Еще один факт, который я заметил по вопросу писания протоколов, — это определенный шаблон, по которому писали протоколы по линии 8, 4 и других отделов, и по этому шаблону и составляли эти длинные протоколы. В отделе, где я работаю, такого шаблона не было, и мне приходилось писать протоколы и переделывать по несколько раз. Появилось такое представление, что если он имеет много веса, то такой протокол хорош и следователь также на высоте своего положения.

Район г. Сталино.

468

В части составления повесток на Тройку было много также огульного подхода со стороны отдельных следователей. Писались протоколы прямо под диктовку машинистке без тщательного просмотра и проверки содержимого в протоколе или деле обвиняемого. Особенно ярко мне бросилась в глаза кампанейщина в нашей работе, которая и приводила к ряду недочетов и извращениям в работе.

т. ЗАВГОРОДНИЙ: Еще в 1937-1938 гг. были сигналы отдельных членов партии о негодности практики массовых операций, что они приводят к большим недочетам и извращениям при большой спешке, но на партсобрании такого вопроса никто не ставил, и извращения продолжались.

т. МАШКОВ: Нами допускались ряд неправильных группирований следственных дел. Следдела в отдельных случаях группировались не по организационной связи соучастников, очные ставки «натягивались», сводили одного соучастника с другим и в большинстве случаев не брали у арестованного из-за этого полноценных показаний, вычеркивали из протоколов отдельных участников организаций.

Во время работы нач. УНКВД Соколинского при развороте массовых операций местам были даны указания: мобилизовать через райпарткомы, коммунистов, чекистов запаса, следователей и т. д., которые бы могли правильно записывать показания. Эти товарищи в основном проводили допросы свидетелей по массовке. Оперативные работники, как правило, показаний свидетелей не сверяли, а скрепляли своей подписью. Все это привело к тому, что отдельные свидетели заявляют, что показаний, записанных в его протоколе, он не давал. Необходимо при расследованиях строго действительных «липачей» наказать.

т. КИРИЕНКО: Повестки на Тройку готовили не совсем правильно, корректировались подчас не в соответствии с содержимым материалов следдела, а выдумывались. Такого рода вещи допускал т. Горбань. В момент работы Тройки имело место соревнование между отделами — погоня за тем, чтобы больше получили обвиняемые по первой категории. Зам. нач. VIII отдела тов. Турьянский в одной из бесед с Александровичем прямо сказал, что у меня инженера хорошо выдумывают, пишут хорошие повестки, «идущие по первой категории», а у тебя этого не могут делать.

т. ЗНАЧКО: Во время работы Тройки, где был секретарь обкома КП(б)У т. Щербаков, прокурор т. Руденко и т. Чистов, не было достаточно внимательного подхода к разбору дел и перепроверке отдельных фактов практической деятельности, указанных в протоколах и повестках. В отдельных случаях дело доходило до анекдотов, но все же факты не проверялись и обвиняемые были осуждены.

469

т. САПОЖНИКОВ: Считаю также неправильным подход т. Чистова к троечным делам, особенно там, где была антисоветская агитация. Я сам докладывал дела на Тройку и знаю, что если было сознание в участии, скажем, в диверсионной организации и признание о проведении только антисоветской пропаганды, то т. Чистов швырял мне эти дела обратно, давая указания обязательно брать практическую диверсию. Понятно, что такой огульный подход и ориентировка, чтобы в каждом деле была диверсия, привели к тому, что все «старались» приходить на заседание Тройки с делами, где, уж можете не сомневаться, была «диверсия».

т. ХРАПКО: Ошибки в работе нами были допущены потому, что враги народа сидели в руководстве Наркомата Украины, допускали лихорадочность, поспешность в работе.

В погоне за количеством качество следствия было низкое. 12-18 дел в сутки нельзя было как следует обработать одному следователю. Члены Тройки не занимались перепроверкой отдельных показаний, в результате чего наряду с явными врагами народа, о чем подтверждают нам ежедневно гласные суды, могла попасть на Тройку и осуждена часть невинных людей, хотя эти случаи были единичными.

т. ХАЕТ: Нужно учесть, что система массовых операций приводила к тому, что мы не вскрываем всей деятельности врага, и сейчас мы это наблюдаем, что отдельные дела, которые слушались на Тройке, при тщательной доработке их, приобретают совсем иное значение и вместо 5-8 лет, к которым их приговаривала Тройка, суд осуждает их к ВМН.

Мой перевод из Горловки в Сталино вызвал у меня явное недоумение. Однако я истинных причин не знал. На партийном комитете я узнал, что я не переведен из Горловки в Сталино, а снят по распоряжению врага народа Успенского, и Чистову было предложено меня отправить в лагеря. Тов. Чистов, видя явную необоснованность такого распоряжения, никаких выводов из этого не сделал. У тов. Чистова имели место небольшевистские методы воспитания — грубость и окрики, которым должен быть положен предел.

т. ГОЛЬБЕРГ: Из Москвы были направлены на доследование ряд следственных дел по массовым операциям, но т. Чистов на официальном совещании дал такую установку, чтобы в каждом деле в обязательном порядке была диверсия, и это привело к тому, что следгруп-пы поняли так, что не в зависимости от преступления нужно писать диверсию. Эта установка была неправильная.

Повестки по следделам на Тройку писали не те лица, которые допрашивали обвиняемых, а докладывали дела совершенно другие, что и привело к большим извращениям в работе Тройки. Были и такие случаи, когда т. Чистов, без участия остальных членов Тройки, сам

470

рассматривал дела и выносил приговор, а осужденные вносились в общий список решений заседаний Тройки.

т. ЛЫФАРЬ: В области производства арестов были допущены ряд случаев, когда арестовывались по спискам, без санкции Прокурора, по маловажным причинам. В деле производства массовых арестов были даны указания из Центра, которые требовали все больше и больше арестов по тем или иным операциям, что в свою очередь приводило к ряду извращений. По вопросу следствия мы также имели ряд извращений, подходили подчас огульно к показаниям обвиняемых, идущих на Тройку, доверяли следователям и не перепроверяли указанных фактов в показаниях. В этом наша грубейшая ошибка. За все эти ошибки и извращения в работе я, как один из руководителей УНКВД, должен понести соответствующее наказание.

т. МЕТКИЙ: Во время приезда в УНКВД зам. наркома НКВД СССР Вельского, он сказал, что там, где лес рубят, там щепки летят. Это неважно, если расстреляют 100 человек невиновных, так как при такой операции, возможно, какая-то часть людей могут быть ошибочно арестованы.

Я не согласен с тем, что мы арестовывали всех подряд. Это неверно. Мы брали, прежде всего, во время массовых операций бывших офицеров, кулаков, людей с темным прошлым, но во время следствия мы объективно не подходили к каждому, не разоблачали до конца вражеское лицо этих арестованных.

т. ЧИСТОВ: Каковы ошибки у нас были, в которых я, как руководитель Управления НКВД, считаю себя персонально виновным:

[...]

2) Шел на поводу требований Наркомата Украины относительно невероятно быстрых темпов расследования дел, требовал этих быстрых темпов от аппарата, что при массовых операциях порождало упрощенность и извращения, лишало меня и других начальников возможности контролировать следователей и пресекать вовремя отдельные факты извращений и искривлений.

[...]

4) Будучи захлестнут массовыми операциями, не принял необходимых мер к тому, чтобы поднять и без того запущенную годами агентурную работу. Это обстоятельство затрудняет нащупывание новых процессов, происходящих в контрреволюционной среде, и вскрытие новых контрреволюционных формирований.

5) Оказался близоруким коммунистом, не сумел разглядеть врага в Успенском, верил ему и верил тому ореолу, который был создан вокруг него. Однако я никогда не был близок к Успенскому. До марта 1938 г. никогда не видел в лицо Успенского и не знал, какой он из себя. Оценивал его только по тому мнению, которое вокруг него было

471

создано как кристальной чистоты большевика, единственного способного поднять работу на Украине.

О массовых избиениях. Такой был порядок, когда нужно было дать санкцию в отношении отдельных арестованных на особый режим, нач. отдела писал рапорт, и я санкционировал. Последний раз в сентябре 1938 г. я разрешил нач. следственных групп при ведении следствия взять из 100-200 человек 7-8 наиболее злобных врагов, ведших провокационную работу в камерах и применить к ним более суровый режим. Если были факты, что в какой-нибудь следственной группе самовольно били, то почему же об этом не говорят, кто это делал?

Об установках брать показания о диверсионной работе. УНКВД провело ряд дел по диверсионно-повстанческим организациям. Справки по этим делам, раскрытым в 1937-1938 гг., были направлены в Москву, и в сентябре месяце были возвращены для рассмотрения на Тройке. При ознакомлении с этими делами мною было установлено: по большинству дел на участников к/р организаций следствие было проведено поверхностно. Обвиняемые признались, что они являются членами диверсионно-повстанческих организаций и должны были совершить диверсионные акты в довоенное время и в момент войны.

По Тройке были ошибки, в течение 2-х месяцев мы должны были пересмотреть 3000 дел. Такая бешеная загрузка, естественно влияла на качество пересмотра дел, но все же дела я просматривал тщательно.

По угольной промышленности мы имели лимит на Тройку, а работников я ориентировал на подготовку дел в суды. Я делал это с целью, чтобы тщательно обрабатывали дела.

В заключение я хочу сказать: если партия доверит мне руководить таким ответственным участком, как Управление НКВД, то заверяю, что все свои промахи по-большевистски исправлю и с еще большей силой буду организовывать борьбу с врагами народа.

Президиум: Любавин

Чистов Хает Калганов

ВЫСТУПЛЕНИЕ ЧЕРНОГО:

Ввиду того, что я не имел возможности выступить на общем парт, собрании из-за прекращения прений, прошу приобщить нижеприведенный текст предполагаемого моего выступления [...].

Я, работая в Славянске, узнал, что Краматорский горотдел НКВД допускает много искривлений, арестовывает невинных людей, заставляет их давать показания провокационными методами. Я немедленно об этом донес в УНКВД. Знаю, что товарищ Григоров ездил даже

472

это расследовать. Не знаю результатов расследования, но такой факт был. Меня пытались обвинить во всех грехах за то, что я выступаю против тех огульных арестов и против огульного применения особого режима. И вот, попав в область, я убедился, что это все прививалось отсюда, отсюда давалось такое направление, отсюда устанавливалась такая система, которая способствовала грубым искривлениям. На ходу не исправлялись искривления, а замазывались, поощрялись.

Приезжает в Сталино бывший нарком, оказавшийся бандитом, — Успенский, проводится собрание опер, состава, где произносится речь, насыщенная угрозами и обещаниями расправиться с теми, кому не нравится то, что он говорит, им предлагают подать заявление. В заключение, так сказать, с ответной речью выступает Чистов и обещает этому бандиту, что он сам расправится с теми, кому не нравится тот стиль работы, который проповедует Успенский. И он на практике расправляется. Не случайно мне не находят работы в УНКВД, и поэтому меня оставляют на несуществующей по штату должности начальника 3 отдела.

[...]

Уже теперь Чистов научает Воронца, чтобы он взял показания у Соломоновича [начальник 1-го спецотдела, секретарь Тройки. — Примеч. автора], что он перед зам. наркома оговорил Чистова, дав показания, что Чистов сам с потолка правил листы стат. отчетов, уменьшая рабочих и колхозников за счет кулаков и других социально-чуждых прослоек, то есть вводил в заблуждение центральные органы, давая липовые цифры о социальном составе арестованных.

г. Сталино Черный

ГАДО. Ф. 903. Оп. 1. Д. 84. Л. 24-62, 63, 65-66, 70. Оригинал. Машинописный документ.

№207

Выписка из протокола № 23 закрытого собрания парторганизации ОДТО НКВД станции Волноваха Южно-Донецкой железной дороги

17 апреля 1939 г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Доклад о реализации постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 28. 11. 1938 г.1 Докладчик тов. Буянов.

1 Так в тексте. Речь идет о постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г.

473

Выступили:

т. Недобежкин: ...[надо] сказать о невыполнении постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 28.11.1938 г., где указано, что органы НКВД достаточную работу провели по разгрому всех окрасок контрреволюционных банд, но наряду с этим имели место существенные недостатки в части ведения следствия.

[...]

Администрацией ДТО НКВД Ясиноватая бывшим начальником Вронским и его заместителем Лопаевым давались неправильные установки в ведении следствия, то есть без документации, только на основе показаний обвиняемых; к тому же указанные лица спекулировали именем т. Ежова в отношении зверского допроса и наряду с этим совершенно отсутствовал контроль по следственным делам и отдельным протоколам со стороны начальствующего состава ДТО НКВД ст. Ясиноватая.

Это доказывается тем, что в первых числах января месяца 1938 г. в момент проводимых операций по националистической контрреволюции и кулацкой в ДТО НКВД ст. Ясиноватая бывший начальник ДТО Вронский и начальник УНКВД Соколинский на совещании оперативного состава давали явно разлагающую установку по следственным делам, вводя полную обезличку, лишая прав следователя по следственным делам, [требуя] допрашивать не менее 4-5 человек в день на каждого оперативного сотрудника, и весь материал, то есть протокол допроса обвиняемых направлять в ДТО НКВД ст. Ясиноватая, где производили окончательное оформление, что лишало права следователя убедиться в виновности обвиняемого и документации преступления.

По кулацкой операции там же на совещании прямо было сказано о преподнесенных лимитах, не имея в наличии материалов.

Там же на совещании ДТО обвинили ОДТО НКВД Волноваха, что проявляют мягкотелость к арестованным, либеральничают, не принимают жесткие меры к арестованным.

[...]

т. Малышко: В практике работы по разгрому контрреволюционных банд отмечен ряд случаев, когда аресты по кулацкой операции производились по спискам, это вражеское действие врага Вронского.

Вронский и Лопаев задавали тон допрашивать по-зверски и записывать в протокол то, что нужно, а не то, что говорит обвиняемый.

Выше было сказано, поскольку отсутствовало руководство со стороны ДТО, работники ОДТО Волноваха совершенно не успевали перерабатывать арестованных, так как их было свыше 200 чел., а оперработников 5-6 человек, которые работали над арестованными.

Следственные дела после того, как были направлены в ДТО, пролеживали без всякого движения по году и больше.

474

В результате несвоевременного оформления следственных дел масса арестованных была освобождена, которые не были разоблачены до конца.

т. Тищенко: По кулацкой операции ОДТО Волноваха представляло списки, на основании которых бывший начальник ДТО Вронский дал неправильные указания, то есть по арестам давал лимит, что привело к тому, что пришлось дорабатывать следственные дела, которые около года пролежали без всякого движения в ДТО Ясиноватая и в Москве.

т. Кабачный: Я вполне солидарен с выступлением Тищенко и считаю, что по аресту кулаков, участников правотроцкистской и греческой к-р организаций операция проделана правильно, был только один случай, когда т. Чиж и Головченко не провели арест кулака уголовного бандита Махинько, который скрылся от ареста.

В момент массовой операции была неподготовленность, а именно: не было помещений для содержания арестованных, а на совещании в ДТО НКВД Ясиноватая установка была дана прямая: «Сажайте в сарай, пусть они не ходят на свободе». Конечно, мы распоряжение выполнили и на всех, на кого были ордера, арестовывали.

Председатель собрания Кабачный*

Секретарь Недобежкин"

ГАДО. Ф. 1862. Оп. 1. Д. 5. Л. 14-15, 17, 19-20, 26. Оригинал. Машинописный документ.

* Подпись Кабачного. ** Подпись Недобежкина.

№•208

Выписка из протокола очной ставки между бывшим начальником УНКВД по Винницкой области И. М. Кораблевым и свидетелем Л. Н. Шириным

20 сентября 1940 г.

Вопрос сеид. Ширину: Расскажите все, что Вам известно о нарушениях революционной законности в период Вашей работы в УНКВД по Винницкой области, когда начальником был Кораблев.

Ответ: Я приехал в Винницу в апреле 1938 г., когда там в разгаре была массовая операция, дела по которой шли по судебной тройке. Какие там были нарушения. Нарушалась законность в смысле допро

475

сов. Система допросов была такая: людей допрашивали по несколько человек в одной комнате, могли сидеть 2-3 следователя, допрашивавшие своих арестованных, и могли дожидаться еще 2-3 человека других арестованных. Всех их водили гуськом на допрос в вечерние занятия. Систему применения мер физического воздействия я тоже застал. Такая система продолжалась и после. Этим делом занимались все работники в УНКВД. [...]

Как производились аресты. Порядок я застал такой: в районах были организованы опергруппы, возглавлявшиеся оперативными работниками из УНКВД, по линии IV отдела был Грановский, по линии 3 отдела — Калганов и Тимофеев. Эти оперативные группы на местах составляли оперативные листы на основании данных, которые имелись, а если не было этих данных, то производилась соответствующая документация. Оперативные листы высылались в областное Управление, причем они в большинстве случаев шли непосредственно к начальнику отделов, минуя начальника Управления. Такой порядок я уже застал у них, когда санкции оформлялись на аресты по опер-листам, давались отделами после того, как эти листы утверждались в области, в прокуратуре оформлялись постановления на аресты. В определенный период заседала тройка — Кораблев и областной прокурор, а также секретарь обкома КП(б)У.

[...]

Для того чтобы уточнить на месте, чтобы послать людей в район, этого в Виннице, конечно, не было. Мне помнится, что в апреле выезжал в одну или две группы бывший начальник IV отдела Надеж-дин. Вся эта работа шла быстрым темпом. Обычно к концу вечера начальнику УНКВД Кораблеву докладывались сведения о количестве сознавшихся. Между отделами существовало как бы своеобразное соревнование, в каждом отделе из районов звонили и сообщали цифры — сегодня 15, 20, 25, т. е. сознавшихся. Бывало так, что за небольшое количество сознавшихся начальникам влетало. Вот, например, бывшему начальнику IV отдела Надеждину влетало от Кораблева. Помню, что Надеждин после подобного нажима собирал к утру опер-состав и в свою очередь требовал быстрых темпов в следствии, ускорения арестов и т. д.

[...]

Такой порядок существовал в районах все время. И тогда это считалось обычным, нормальным. Ни от Кораблева, ни от оперсостава я не слышал осуждения такой системы.

Вопрос сеид. Ширину: В отношении тройки более подробно расскажите, кто докладывал дела на тройку, сколько дел в один прием пропускали, был ли такой факт, когда в один день рассмотрено 1000 дел,

476

как фактически приходилось докладывать, заседала ли тройка в полном составе или докладывали одному начальнику.

Ответ: Мне лично пришлось раза три заходить на заседания тройки. Из районов приезжали, докладывали тоже и из оперативных отделов. Так один раз, когда я был, заседали Кораблев, секретарь обкома Спивак и областной прокурор. Докладчик читал суть дела, освещал основные моменты дела. Сколько дел могли просмотреть в один вечер, я не скажу Вам, но тысячи дел, конечно, не могли просмотреть. Читали, конечно, часа 2-3, может и больше... Прокурор или секретарь обкома могли задать докладчику пару вопросов, но в этих случаях, которые я наблюдал, решал по сути лишь Кораблев...

[...]

Ответ: Не могу согласиться с таким утверждением, что тройка заседала в тех случаях, когда накоплялись дела. Это заявление мое не просто, как справка, оно имеет другое значение. В тот период был отпущен лимит на каждую область. В Винницкую область примерно была цифра 3000, надо было эту цифру реализовать. Я приехал и застал такое положение, что при наличии такой цифры, надо ее освоить, отсюда тут могли подходить огульно и арестовывать. [...]

Кораблев приехал из Ленинграда, Винница считалась провинцией, и с его стороны к руководящим работникам проскальзывало пренебрежительное отношение [...].

Что касается в особенности по партизанам, нужно прямо сказать, что каких-нибудь материалов, характеризующих наличие а/с подполья, абсолютно не было, если бы они были, мы докладывали бы в свое время, оно было бы ликвидировано, во всяком случае, не дожидаясь специальных указаний и директив, но что касается роли Кораблева, то он требовал нажима, и с его стороны был высокий нажим. Мы, как зашпаренные, бегали тогда.

[...]

Кораблев требовал дополнительные лимиты по Винницкой области для проведения операции. По этому вопросу он звонил в Киев, говорил с наркомом.

Вопрос обе. Кораблеву: Вы подтверждаете дополнительные показания свидетеля Ширина.

Ответ:

[...]

Не отрицая своей вины в необоснованных арестах, я считаю, что в основном аресты решались в отделах, а я лишь утверждал постановление, зачастую не проверяя фактического материала. По части вообще моей требовательности, безусловно, я требовал работу и этого я не отрицаю, требовал от отделов, а соответственно от тех руководителей, которые были в этих отделах, поскольку с меня требовали,

477

поэтому я требовал, и, по-моему, каждый чекист понимал, что нужно инициативнее работать, так что в этом отношении я ничего особенного не нахожу. Теперь в отношении лимитов. Я помню лимиты, я один раз просил дополнительно. Это было вызвано наличием соответствующего количества арестованных троечных контингентов. Я помню, было совещание в Киеве в Наркомате, проводил совещание Успенский. На этом совещании Успенский заявил, что некоторые области могут получить дополнительный лимит за счет перераспределения лимита троечных контингентов, и спросил, кому дополнительно нужны лимиты, дайте мне сведения, сколько вам нужно, мы дадим вам требуемое количество. В соответствии с этой установкой, я собрал данные, сколько потребуется дополнительно и послал соответствующую телеграмму в Наркомат.

Лошицький О. Лаборатория. Hoei документы й свгдчення про масовг penpecii 1937-1938 роте на Втниччыт // 3 apxieie ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 1998. № 1/2 (7/8). С. 187-198.

8. Выхолощенная реабилитация

8.1. РЕАБИЛИТАЦИЯ ЖЕРТВ1

Процесс реабилитации жертв политических репрессий 30-х гг. XX в. напрямую связан с десталинизацией, начатой первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущевым в 1956 г.2 Именно при нем реабилитация играла значительную, пусть даже и противоречивую, общественно-политическую роль3. Зачастую пересмотр дел или юридическая (формальная) реабилитация, означавшая только прекращение исполнения приговора, восстановление гражданских прав и окончание «географической дискриминации» (термин, введенный Марком Эли. — Авт.) в соответствии с паспортной системой, сопровождались дополнительным учетом социальных аспектов — восстановлением доброго имени и первоначального социального положения4.

Что касается общественной реабилитации, то она выражалась в упоминании фамилий соответствующих лиц в печати, словарях и специальной литературе. Посмертная же реабилитация касалась казненных или умерших в лагерях и тюрьмах5.

1 Сердечная благодарность Марку Эли за критические замечания и дополнения к этой главе.

2 Первые шаги по реабилитации жертв сталинского режима были предприняты еще в 1953 г., но именно на XX съезде КПСС, состоявшемся в феврале 1956 г., официально был взят курс на десталинизацию.

3 О политике реабилитации во время хрущевской «оттепели» см.: Goudoever van А. P. The Limits of Destalinization. Political Rehabilitation in the Soviet Union since Stalin. London; Sydney, 1986; Petrov N. Die Bewaltigung der Stalinistischen Vergangenheit // Zarusky J. Stalin und die Deutschen. Neue Beitrage der Forschung. Mtinchen, 2006; Junge M. Bucharins Rehabilitierung. Historisches Gedachtnis in der Sowjetunion 1953-1991. Berlin, 1999. Критический взгляд на политику реабилитации в отношении заключенных лагерей, которые в основном были только амнистированы, см.: Elie М. Unmogliche Rehabilitation. Die Revisionskommissionen 1956 und die Unsicherheiten des Tauwetters // Osteuropa. 2007. № 6. S. 369-385. См. также его диссертацию: Elie М. Les anciens detenus du Goulag. Liberations massives, rehabilitations dans l'URSS poststalinenne, 1953-1964.

4 Марк Эли отмечает в этой связи, что это не означало автоматического восстановления в партии.

5 См.: Goudoever van А. P. The Limits of Destalinization. Political Rehabilitation in the Soviet Union since Stalin... P. 7-9.

481

По утверждению Марка Эли, материальной компенсации в форме возмещения утраченной заработной платы, собственности и трудового стажа не было, однако имело место неформальное предпочтение при распределении квартир, медицинском обслуживании и предоставлении пенсии1.

Следует отметить, что понятие «реабилитация» не является изобретением эры Хрущева. Оно обсуждалось уже в 1939-1941 гг. в связи с расследованием нарушений «социалистической законности». В частности, рядовой сотрудник госбезопасности Поляков, присутствовавший на партсобрании сотрудников УНКВД по Сталинской области, в конце января 1939 г. выдвинул требование: «Троечные дела мы должны пересмотреть через призму партийности, невиновных реабилитировать, виновных судить»2. Прокурор СССР М. И. Панкратьев направил 3 октября 1939 г. военному прокурору Туркменской ССР разрешение, в соответствии с которым «вопрос о реабилитации незаконно осужденных к ВМН можно ставить в каждом отдельном случае перед наркомом внутренних] дел СССР и прокуратурой Союза»3.

К сожалению, источники, касающиеся процесса реабилитации 1920-1930-х гг., практически отсутствуют, а в современной историографии указанная проблема не была объектом специальных исследований4. В связи с этим в данной главе применительно к 1939-1941 гг. обобщены и дополнены архивными материалами уже ранее опубликованные документы.

1 См.: Junge М. Bucharins Rehabilitierung. Historisches Gedachtnis in der Sowjetunion 1953-1991. S. 92.

2 См. документ № 206 в настоящем издании.

3 См.: «Докладная записка военного прокурора войск НКВД Туркменского погранокруга Кошарского прокурору СССР М. И. Панкратьеву и исполняющему обязанности главного военного прокурора РККА Гаврилову об итогах следствия по делам "О нарушениях социалистической законности в органах НКВД Туркменской ССР"» от 23 сентября 1939 г. // История сталинского ГУЛАГа: конец 1920-х — первая половина 1950-х годов... Т. 1. С. 340-359.

4 В репрезентативной публикации источников под названием «Реабилитация. Как это было» нельзя найти документы, относящиеся к 1939-1941 гг. Более новая, уже цитированная вторичная литература также не рассматривает детально эти годы. Сравните: Реабилитация. Как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы...; Adler N. Overleven па de Goelag. Het lot van Stalins slachtoffers na hun kamptijd. Amsterdam, 2006. См. также уже цитированную литературу. Исключением является исследование: Chinsky P. Micro-histoire de la Grande Terreur...

482