Ввиду отсутствия стенограммы и протоколов этих конференций, единственным источником являются показания некоторых руководителей НКВД, полученные в ходе судебных процессов 1939 г.1 Эти показания имеют апологетический характер, поэтому их необходимо перепроверять и сопоставлять.
В частности, участник московской конференции, состоявшейся 16-20 июля, начальник УНКВД по Ивановской области В. А. Стыр-не рассказал, что на конференции Ежов выступил с докладом, в котором озвучил приблизительные цифры «врагов народа», подлежащих аресту и уничтожению. «Услышав эти цифры, — вспоминал В. А. Стырне, — все присутствующие так и обмерли... Они не могли верить в реальность и какую-либо обоснованность названных цифр»2. Следовательно, руководители НКВД не только пришли в ужас от услышанных цифр репрессируемого контингента, но и засомневались в их обоснованности. С этим нельзя согласиться, так как мы знаем из шифрограмм, что все данные, которыми оперировал Ежов, ему предоставила периферия. В связи с этим напрашивается вывод, что Ежов и Фриновский на конференции не встретили никакого сопротивления.
Не подтверждено также, что Ежов, следуя устной инструкции Сталина, разрешил чекистам «применять физические методы воздействия при допросах в ходе следствия по к[онтр]р[еволюционным] преступлениям»3. Источником данного утверждения являются показания бывших руководителей НКВД, которые были лично заинтересованы в более раннем сроке введения пыток.
Определенный интерес для нас представляют вспоминания начальника УНКВД по Западно-Сибирскому краю С. Н. Миронова: «Совещание проводили Ежов и Фриновский. Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие ее прорабатывал с каждым начальником управления "оперативный лимит"»4.
Вопрос лимитов, конечно, был центральной темой конференции. Некоторые руководители подразделений НКВД, вероятно,
1 См.: Jansen М., Petrov N. Stalin's loyal Executioner: People's Commissar Nikolai Ezhov, 1895-1940. Stanford, 2002. P. 82-85; Данилов В. П. Введение. Советская деревня в годы «Большого террора» //Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 33-34, 602-603; Павлюков А. Ежов. Биография. М., 2007. С 308-311.
2 Шрейдер М. П. НКВД изнутри: записки чекиста. М., 1995. С. 41-43.
3 См.: «Большой террор»: 1937-1938. Краткая хроника //30 октября. 2007. № 74. С. 3.
4 Цит. по: Павлюков А. Указ. соч. С. 308.
35
узнали здесь, что установленные ими и утвержденные Политбюро цифры репрессий не являются окончательными. Сам Миронов уехал с конференции, получив устное согласие, что лимит в 6600 кулаков и 4200 уголовников по первой категории, утвержденный Политбюро Западно-Сибирского края, больше не будет изменяться1.
Когда же лимит изменился в соответствии с приказом № 00447, он попытался в телеграмме Ежову и Фриновскому от 9 августа 1937 г. восстановить статус-кво: «Поскольку операция была мною проведена [на] основании устных указаний, полученных в Москве до получения вашего приказа, прошу: 1) сохранить лимит [по] 1 и 2 категориям [в] пределах ранее установленных»2.
Несомненную ценность в свете событий московской конференции представляют два документа, извлеченные нами из фондов Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины3. Они не только могут дать исчерпывающую информацию о темах, обсуждавшихся на конференции, но и показать, с какими представлениями об операции прибыла в Москву украинская делегация. Единственный их недостаток — отсутствие даты.
Документы озаглавлены: «Оперативный план изъятия кулаков и уголовников по первой категории» и соответственно «по второй категории». А это означает, что их содержание соответствует пункту 5 меморандума Фриновского («план операции и все материалы учета»). Именно с такими документами нарком внутренних дел УССР и, следовательно, начальники областных управлений НКВД должны были прибыть в Москву на конференцию чекистского руководства. Поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что они составлены высокопоставленными сотрудниками НКВД УССР после того, как был получен указанный меморандум Фриновского, но до того,
1 «На первую категорию лимит дан 10 800 человек», — заявил С. Н. Миронов 25 июля 1937 г. на оперативном совещании начальников оперпунктов, оперсекторов, городских и районных отделов УНКВД Западно-Сибирского края. См.: «Стенограммасовещания начальников оперативных пунктов, оперсекторов, городских и районных отделов УНКВД по Западно-Сибирскому краю, проводимого начальником Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю комиссаром государственной безопасности 3-го ранга С. Н. Мироновым 25 июля 1937 г.» // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 96.
2 См.: «Начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю С. Н. Миронов Н. И. Ежову, М. П. Фриновскому, М. Д. Берману и начальнику 8-го отдела НКВД В. Е. Цесарскому о сохранении прежнего лимита репрессируемых» от 9 августа 1937 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 340.
3 См. документы № 16 и 17 в настоящем издании.
36
как Леплевский уехал на конференцию в Москву, т. е. между 13 и 15 июля 1937 г.
Что же касается содержания указанных документов, представляются примечательными следующие пункты:
1. В обоих документах определяется, какие данные об арестованном и какие документы должны включаться в следственное дело (в том числе санкция прокурора на арест и характеристика сельсовета).
2. В качестве главных действующих лиц операции названы УГБ (ведущие «практически подготовительную работу и следствие по кулакам») и органы милиции (ведущие «практически подготовительную работу... по уголовникам»). В поддержку им, как это уже часто бывало в ходе крупномасштабных карательных операций, должен был мобилизоваться актив «проверенных партийцев».
3. Предусмотренная в данном случае процедура ареста подозрительных и осуждения арестованных1 ориентируется на практику милицейских троек2: для ареста необходимо было согласие прокурора, а на заседание тройки вызывался обвиняемый. Те, кто в наркомате внутренних дел Украинской ССР занимались планированием, хотели, очевидно, увидеть соблюденными минимальные правовые гарантии «социалистической законности»3, авторы же приказа № 00447 были более радикальными.
1 Обращает на себя внимание то, что авторы оперативных планов уже исходили из того, что и арестованные по второй категории должны осуждаться тройкой: «Областные тройки выезжают к месту концентрации арестованных 2-й категории; дела рассматриваются с вызовом каждого арестованного». То есть вопреки требованию, содержавшемуся в телеграмме Сталина от 3 июля, арестованные не «были переписаны и высланы в районы по указанию НКВД».
2 О милицейских тройках см. четвертую главу «Социально-технологический аспект приказа № 00447» во втором томе настоящего издания.
3 В директиве-инструкции от 8 мая 1933 г., которая должна была положить конец массовым репрессиям в деревне, И. В. Сталин и В. М. Молотов осудили как несвоевременные «административно-чекистские операции органов ГПУ и милиции», прежде всего принцип «сначала арестовать, а потом разобраться», и разрешали арест только «с предварительной санкции прокурора». См.: Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 746-750. Это элементарное правило было снова подтверждено и уточнено в заявлении правительства и руководства партии 17 июня 1935 г. (см.: «Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «"О порядке производства арестов"» от 17 июня 1935 г. // Там же. Т. 4: 1934-1936. М., 2002. С. 537-538), чтобы наконец в 1936 г. включить его в Конституцию (статья 127: «Никто не может быть подвергнут аресту иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора»).
37
4. Важные задачи при аресте и следствии украинские планировщики из НКВД возлагали на 45 межрайонных оперативных групп («межрайопергруппы»), на которые они уже разделили Украину1. В приказе № 00447 «оперативным группам» и их начальникам передавались еще более широкие полномочия. Между прочим, эти «оперативные группы» играли важную роль уже в ходе первых больших массовых операций2.
Вероятно, участники московской конференции также получили сообщение о расширении круга врагов, против которых должна быть направлена операция. Наряду с бывшими кулаками и уголовниками в число жертв следовало включить также «другой контрреволюционный элемент» и соответственно «другой/прочий антисоветский элемент»3.
Эта новая группа жертв впервые встречается в письме первого секретаря Харьковского обкома КП(б)У, направленном на имя Сталина 21 июля 1937 г.: «По линии НКВД есть указание включить в операцию другие категории активного контрреволюционного элемента»4. А день спустя первый секретарь Винницкого обкома конкретизировал в шифровке тому же адресату: «Кроме того, разрабатывается материал... участников повстанческого движения против советской власти, эсеров и участников других контрреволюционных политических групп»5. Так драматически расширялся круг жертв операции. Лишь немногие социальные группы остались незатронутыми террором.
НКВД республик и УНКВД краев и областей во второй половине июля 1937 г. также провели региональные конференции для подготовки руководителей городских и районных отделов к выполнению стоящих перед ними задач в ходе акции6.
1 См. документ № 18 в настоящем издании.
2 См.: «Директива ОГПУ о создании при ПП ОГПУ оперативных групп и разработке конкретных планов выселения кулаков» от 18 января 1930 г. // Трагедия советской деревни... Т. 2. С. 135.
3 Эти понятия позже применялись в официальной корреспонденции партии и НКВД для обозначения пестрой по составу третьей центральной категории репрессируемых согласно приказу № 00447.
4 См.: «Шифровка секретаря Харьковского ОК ВКП(б) Н. Ф. Гикало» от 21 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 91-92.
5 См. документ № 23 в настоящем издании.
6 По поводу Омской области см. интервью участвовавшего в операции № 00447 анонимного работника НКВД из Тюмени: Гольдберг Р. Слово и дело по-советски. Последний из НКВД // Родина. 1998. № 9. С. 85-87. Речь идет об уполномоченном СПО Тюменского ГО УНКВД по Омской области, а в
38
В Новосибирске начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю С. Н. Миронов на собрании, созванном в краевом управлении НКВД 25 июля 1937 г., обрисовал контуры планировавшейся массовой операции. Он обязал своих слушателей сохранять абсолютную тайну, в том числе в отношении своих подчиненных в органах госбезопасности, прежде всего о квотах репрессий («государственная тайна»). Миронов информировал собравшихся, что действие гарантированных Конституцией прерогатив прокуратуры при аресте советских граждан (арест только с ее согласия в соответствии со ст. 127 новой Конституции) приостанавливается, и дал указания об упрощении процесса следствия (очные ставки только при групповых делах, при признании достаточно только протокола допроса). Чтобы не оказаться в ситуации, «когда наш лимит будет исчерпан», Миронов «рекомендовал» сразу же провести аресты в большом масштабе, до 20 тыс. человек, чтобы иметь «резерв» при распределении по категориям1. Важнейшей целью арестов было «вскрытие организованного подполья». Кроме этого, начальникам отделов управления госбезопасности края Миронов рекомендовал выбрать отдаленные места для расстрелов и захоронений. Следует отметить, что чекисты не испытывали угрызений совести; в сообщении одного из участников собрания отмечается, что доклад был встречен «шумным одобрением»2.
1.4. РАЗРАБОТКА ПРОЕКТА ПРИКАЗА
30 июля 1937 г. Фриновский представил личному секретарю Сталина А. Н. Поскребышеву 19-страничный «Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 00447 об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Заместитель Ежова принимал активное участие в разработке проекта. Он информировал Сталина, а также других членов Политбюро о разработке операции и получал от них инструк
1938-1939 гг. начальнике Тобольского окружного отдела УНКВД по Омской области Д. С. Ляпцеве. Р. Гольдберг интервьюировал Ляпцева еще в годы перестройки, а опубликовал материалы в 1998 г. — Примеч. А. Г. Теплякова.
1 Миронов исходил из предположения, что запрошенная и одобренная Политбюро квота расстрелов для Западной Сибири (10 800 чел.) является окончательной. В своем письме Ежову от 9 августа 1937 г. он указывает: «Операция была мною проведена [на] основании устных указаний, полученных в Москве до получения вашего приказа» // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 340.
2 Папков С. А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941. Новосибирск, 1997. С. 211.
39
ции. На это указывает тот факт, что Фриновский в июле 1937 г. был трижды записан в книге посетителей кремлевского кабинета Сталина1. Впоследствии Фриновскому было также поручено общее руководство операцией. Оперативный приказ № 00447 был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б) 31 июля2 и в тот же день разослан всем руководителям НКВД республик, краев и областей.
При сравнении первоначальных намерений центра, явствующих из телеграммы Сталина от 3 июля 1937 г., с содержанием оперативного приказа № 00447 от 30 июля 1937 г. обращают на себя внимание изменения, повлекшие тяжелые последствия для народа. Одновременно возникает вопрос: осознавали ли члены Политбюро 2 июля, какую гигантскую репрессивную лавину собирались они привести в движение?
Вероятно, самое сенсационное изменение отразилось в официальном названии плана операции: «Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 00447 об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Мы уже объяснили, как и по чьей инициативе эта третья центральная категория жертв, называвшаяся в переписке НКВД также «прочие антисоветские элементы», была обобщена в первом разделе приказа «Контингента, подлежащие репрессии». Из кулаков и уголовников, о которых шла речь в телеграмме Сталина, возникла пестрая огромная масса предполагаемых врагов советского строя. Однако хозяйственники, партийные работники, военные, писатели и советская элита, представители которой оказались на скамье подсудимых во время московских процессов и которые сформировали наше первичное представление о жертвах Большого террора, здесь не упоминались.
Предполагаемые враги советской власти были внесены в списки, составленные органами безопасности, под названием «антисоветские элементы». С первых дней советской власти они стигматизировались и частично подвергались правовой дискриминации в качестве так называемых лишенцев (лиц, лишенных избирательного права), которые рассматривались в качестве традиционных врагов режима. Клеймо кулака, белого, попа, «бывшего» (речь идет о должностных лицах Российской империи, Временного и белых правительств) было
1 Посетители кремлевского кабинета И. В. Сталина // Исторический архив. 1995. № 4. С. 58-62.
2 См. пункт 442 «О представленном НКВД СССР проекте приказа № 00447» в: «Протокол № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 июля 1937 г. // Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М., 2003. С. 94-96.
40
своего рода свидетельством их враждебного отношения к советской власти. Такое отношение власти распространялось на детей и родственников этой категории населения. В 1937 г. Сталин назвал их «остатками разгромленных эксплуататорских классов» и предупредил: «...чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше будут они пакостить советскому государству, тем больше будут они хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последнее средство обреченных»1.
Остается также констатировать, что некоторые целевые группы, названные в приказе № 00447, оказались под прицелом ГУГБ НКВД еще до июля 1937 г. Фактически репрессивные меры были применены к ним с момента проведения февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. В первую очередь это касается эсеров2, «немецких троцкистов»3, членов религиозных общин4, меньшевиков5, членов тюрко-татарских националистических организаций6 и участников вскрытой в Западной Сибири контрреволюционной повстанческой организации среди высланных кулаков7.
Хотя многие партийные руководители указывали в своих телеграммах Сталину на то, что «данные предварительные», что «дальнейшая работа по учету даст большие цифры»8, архитекторы приказа № 00447 во втором разделе «О мерах наказания репрессируемых и
1 Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. // Вопросы истории. 1995. № 3. С. 11.
2 См.: Циркуляр НКВД «Об усилении оперативной работы по эсеровской линии» от 9 февраля 1937 г. // «Большой террор»: 1937-1938. Краткая хроника // 30 октября. 2007. № 74. С. 3.
3 См.: «Директивное письмо о террористической, диверсионной и шпионской деятельности немецких троцкистов, проводимой по заданиям гестапо на территории Союза ССР» от 14 февраля 1937 г. // ГДА СБУ. Ф. 9. Д. 616. Л. 195-198.
4 См.: Циркуляр НКВД СССР «Об усилении агентурно-оперативной работы по церковникам и сектантам» от 27 марта 1937 г. // 30 октября. 2007. № 74. С. 4.
5 См. документ № 227 во втором томе настоящего издания.
6 См.: Директива ГУГБ НКВД СССР «Об агентурно-оперативной работе по антисоветским тюрко-татарским националистическим организациям» от 8 июня 1937 г. // 30 октября. 2007. № 74. С. 4.
7 См.: Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О вскрытой в Западной Сибири контрреволюционной организации среди высланных кулаков» от 28 июня 1937 г. //Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 258.
8 См.: «Шифровка секретаря Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) Е. Г. Евдокимова» от 9 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 67.
41
количестве подлежащих репрессии» подвергли переданные периферией цифры незначительному сокращению. Разумеется, Ежов и Фриновский приняли такое решение не без согласия руководства партии.
Исходя из анализа как опубликованных, так и архивных документов1, следует, что в ходе подготовки операции в 59 республиках, краях и областях были зарегистрированы 263 076 чел. «бывших кулаков и уголовников», из которых 81 514 чел. были отнесены к первой и 181 562 чел. — ко второй категории. Согласно же приказу № 00447 количество репрессируемых по первой категории составляло 59 200 чел., по второй — 174 500 чел., а общее количество подлежащих репрессии составляло 233 700 чел.
Это означает, что в соответствии с приказом № 00447 количество репрессируемых по первой категории сократилось на 22 314 чел., по второй категории соответственно — на 7 062 чел., а всего — на 29 376 чел. Проиллюстрируем изложенную картину в таблице I2.
Таблица 1
Статистические данные из шифротелеграмм региональных партийных руководителей, направленных в ЦК ВКП(б) и лично И. В. Сталину
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
1. Азербайджанская ССР
1500
3900
5400
09.07.19373
2. Армянская ССР
500
650
1150
09.07Л 937
3. Белорусская ССР
3000
9800
12 800
09.07.1937
4. Грузинская ССР
1419
1562
2981
08.07Л 937
5. Киргизская ССР хх4
58
168
226
10(?).07.1937
1 Речь идет о шифротелеграммах периферии, в которых согласно телеграмме Сталина от 3 июля 1937 г. указывались количество взятого на учет репрессируемого контингента и состав троек.
2 Таблица составлена на основе данных приказа № 00447 и телеграмм региональных партийных руководителей как опубликованных, так и выявленных в архивных фондах во время работы над книгой. Также учитывались изменения численности репрессируемого контингента, вносимые во время заседаний Политбюро ЦК ВКП(б).
3 В телеграммах, где рядом с датами не приведена пометка «ЧР» или «СТ», указываются состав тройки и численность репрессируемых.
4 Этот индекс означает, что указанная численность жертв более не утверждалась Политбюро и не включалась в соответствующие решения Политбюро в основном потому, что соответствующая информация поступала в Москву после И июля, т. е. после срока подтверждения численности репрессируемых. Случалось, что указанное число жертв, поступавшее в Москву ранее названного срока, отказывались утверждать. Причины этого неизвестны.
42
Продолжение таблицы 1
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
6. Таджикская ССР
795 (780-810)
980
1775
09.07.1937
7. Туркменская ССР
500
1475
1975
07.07.1937
8. Узбекская ССР
1483
3952
5435
08.07.1937
9. Башкирская АССР1
Без данных
07.07.1937
10. Бурят-Монгольская АССР хх
350
500
850
15.07.1937
11. Дагестанская АССР
600
2485
3085
10.07.1937
12. Карельская АССР
12
331
343
08.07.1937
13. Кабардино-Балкарская АССР
360
467
827
08.07.1937
14. Крымская АССР
143
1385
1528
СТ2 04.07.1937 ЧР3 09.07.1937
15. Коми АССР
211
221
432
09.07.1937
16. Калмыцкая АССР хх
21
238
259
15.07.1937
17. Марийская АССР
704
1439
2143
08.07.1937
18. Мордовская АССР
1250
2263
3513
09.07.1937
19. АССР Немцев Поволжья (цифры НКВД)4
139
539
678
1 Первый секретарь Башкирского обкома ВКП(б) Я. Б. Быкин сообщал 7 июля 1937 г. в ЦК ВКП(б), И. В. Сталину: «Количество кулаков и уголовников, подлежащих расстрелу и отдельно высылке, Бак сообщит НКВД т. Ежову». С. А. Бак с 1 марта по 1 октября 1937 г. являлся наркомом внутренних дел Башкирской АССР. См.: «Телеграмма секретаря ОК ВКП(б) Башкирской АССР Я. Б. Быкина» от 7 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. Л., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 60.
2 Эти буквы означают, что в телеграммах был обозначен только состав тройки.
3 Эти буквы означают, что в телеграммах были обозначены только цифры репрессированных.
4 Цифры, приведенные НКВД, свидетельствует о том, что речь идет о данных из отчета наркома внутренних дел АССР немцев Поволжья или начальника областного УНКВД. В данном случае речь идет о телеграмме начальника УНКВД по Саратовской области Я. С. Агранова Н. И. Ежову. См.: «Телеграмма начальника УНКВД по Саратовской области Я. С. Агранова наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову» от 8 июля 1937 г // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 321.
43
Продолжение таблицы 1
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
20. Северо-Осетинская АССР
169
200
369
07.07.1937
21. Татарская АССР1
Без данных
СТ 04.07.1937
22. Удмуртская АССР
63
423
486
СТ 05.07.1937 ЧР 08.07.1937
23. Чечено-Ингушская АССР
1417
1256
2673
10.07.1937
24. Чувашская АССР
137
877
1014
08.07.1937
25. Азово-Черноморский край
6644
6962
13 606
09.07.1937
26. Дальневосточный край
3017
3681
6698
09.07.1937
27. Западно-Сибирский край
10 800
14 200
25 ООО2
08.07.1937
28. Красноярский край
Без данных3
СТ 03.07.1937
29. Орджоникидзевский край
2461
3672
6133
08.07.1937
30. Восточно-Сибирская область
1923
2344
4267
10.07.1937
31. Воронежская область
850
3687
4537
09.07.1937
32. Горьковская область
2295
4285
6580
08.07.1937
1 5 июля 1937 г. Политбюро выполнило просьбу Татарской АССР «представить сведения о количестве подлежащих расстрелу вместо пятидневного срока в месячный срок». См.: «Протокол № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об утверждении состава троек по проверке антисоветских элементов по Крымской, Удмуртской и Татарской АССР"» от 5 июля 1937 г. // Там же. С. 320.
2 Вероятно, эти данные не были окончательными, так как в тот же день, 8 июля 1937 г., начальник Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю С. Н. Миронов телеграфировал Н. И. Ежову несколько отличающиеся цифры: «1 категория = 10 924, 2 категория = 15 038, всего = 25 962 чел.».
3 Партийное руководство Красноярского края просило уже 3 июля 1937 г. «для северных районов продлить срок проведения решения ЦК до 1-го августа». См.: «Шифровка первого секретаря Красноярского КК ВКП(б) П. Д. Акулинушкина» // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 58-59. Уже 9 июля высшая партийная инстанция удовлетворила эту просьбу. См. пункт 187: «Протокол № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об утверждении состава троек по проверке антисоветских элементов и лимитов репрессируемых"» от 9 июля 1937 г. // Там же. С. 75-76.
44
Продолжение таблицы 1
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
33. Западная область хх
2000-2500
13 8001
15 800
14.07.1937
34. Ивановская область
342
1718
2060
09.07.1937
35. Калининская область
Без данных
СТ[?].07.1937
36. Курская область
1798
2986
4784
08.07.1937
37. Куйбышевская область
1881
4259
6140
10.07.1937
38. Кировская область
368
510
878
08.07.1937
39. Ленинградская
область (цифры НКВД)
808
5843
66512
СТ[?].07.1937
1 Это среднее число, так как данные по 1-й категории составляют от 2000 до 2500 чел. В соответствующей телеграмме от 9 июля 1937 г. предусмотрены в качестве объектов преследования в общей сложности 4600 кулаков и 11 200 уголовников, причем численность уголовников, подлежащих осуждению, чрезвычайно высока (см.: «Шифровка секретаря Западного ОК ВКП(б) Д. С. Коротченкова» от 9 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А, Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 68). 12 июля, три дня спустя, начальник УНКВД по Западной области В. А. Каруцкий послал наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову телеграмму, свидетельствующую о корректировке прежней информации. Телеграмма начинается словами: «Уточняю данные учета...» Каруцкий указывает в своем сообщении цифру 5200 кулаков и «только» 5800 уголовников. Так же «твердо» было учтено 500 церковников. Возможно, в прежней телеграмме Ежову он сообщал такие данные: 4600 кулаков и 11 200 уголовников, о чем информировал и секретаря Западного обкома ВКП(б), но затем был подвергнут критике со стороны Лубянки за высокое число уголовников. В телеграмме начальника УНКВД по Западной области В. А. Каруцкого Н. И. Ежову от 12 июля сообщалось о 7700 чел., включенных во 2-ю категорию. См.: «Телеграмма начальника УНКВД по Западной области В. А. Каруцкого наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову» от 12 июля 1937 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 327.
2 Хотя УНКВД по Ленинградской области 9 июля 1937 г. телеграфировало Ежову «предварительные данные» о регистрации кулаков и уголовников, партийный руководитель А. А. Жданов просил в шифровке в ЦК ВКП(б) на имя Сталина от 13 июля «отсрочить представление количества лиц, подлежащих расстрелу и высылке, до 16 июля». См.: «Шифровка Секретаря Ленинградского ОК ВКП(б) А. А. Жданова» от 13 июля 1937 г. //ЮнгеМ., Бордюгов Г. Л., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 87. Вероятно, чекисты и 16 июля, несмотря на обещание («выявление форсированно продолжаем»), еще не ускорили регистрацию решающим образом. См.: «Угрожающие письма медлительным руководителям РО (районных отделов) УНКВД» // Ленинградский мартиролог 1937-1938. СПб., 1995. Т. 1: Август-сентябрь 1937 г. С 39-41. Так как телеграмма Жданова с указанными данными до сих пор не найдена, мы включили в таблицу неполные данные из доклада Н. И. Ежову от 9 июля. Мы, однако, не используем эти данные при окончательном подсчете, так как цифры представляются нам неточными.
45
Продолжение таблицы 1
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
40. Московская область
8500
32 805
41305
10.07.1937
41. Омская область
479
1959
2438
08.07.1937
42. Оренбургская область
1720
3150
4870
09.07.1937
43. Саратовская область
437
1586
2023
09.07.1937
44. Сталинградская область
800
2200
3000
09.07.1937
45. Свердловская область
5000
7000
12 000
08.07.1937
46. Северная область хх
1000
4000-5000
5000-6000
10.07.1937
47. Челябинская область
2552
5401
7953
09.07.1937
48. Ярославская область
685
1265
1950
10. 07.1937
Украинская ССР
1. Харьковская область хх
2000
4000
6000
21.07.1937
2. Киевская область (цифры НКВД)
1095
5521
66161
СТ 10.07.1937
3. Винницкая область хх
479
2999
3478
21.07.1937
4. Донецкая область (цифры НКВД)
466
1355
18212
СТ 10.07.1937
5. Одесская область хх
886
1069
1955
22.07.1937
6. Днепропетровская область хх
2500
3000
5500
23.07.1937
1 Первый секретарь Киевского обкома КП(б)У С. А. Кудрявцев телеграфировал 10 июля 1937 г. в ЦК ВКП(б) на имя Сталина: «Данные о подлежащих расстрелу, а также высылке прошу разрешить представить к 13-му» (см. документ № 10 в настоящем издании). Указанная здесь шифровка с цифрами репрессированных до сих пор не найдена в архивах. Сохранилась, однако, телеграмму с данными о репрессиях по всем восьми областям Украины, отправленная в тот же день наркомом внутренних дел Украины И. М. Леплевским на имя Н. И. Ежова (см. документ № 12 в настоящем сборнике), поэтому приведенные в таблице цифры взяты из этого документа.
2 Так же как секретарь Киевского обкома, первый секретарь Донецкого обкома КП(б)У Э. К. Прамнэк телеграфировал 10 июля в Москву: «Цифры сообщу через несколько дней». См. документ № 11 в настоящем издании. Соответствующее послание с «цифрами» до сих пор не найдено. Цифры, приведенные в таблице, также взяты из указанной шифрограммы Леплевского Ежову от 10 июля 1937 г.
46
Продолжение таблицы 1
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
7. Черниговская область
244
1379
1623
08.07.1937
8. Молдавская АССР
11
248
259
11.07.1937
Казахская ССР: Данные по Казахской ССР, пересланные ЦК ВКП(б) тов. ЕЖОВУ1
2346
4403
6749
09.07.1937
Новые данные регистрации, пересланные обкомами партии2
3200
4910
8110
С разбивкой по областям:
1. Северо-Казахстанская область
658
310
968
09.07.1937
2. Южно-Казахстанская область хх
538
681
1219
14.07.1937
1 Адрес этой шифровки не соответствует никаким нормам. Так как она направлена в ЦК ВКП(б) и подписана партийным функционером, мы отнесли ее к корреспонденции «по линии партии», тем более что данные о репрессиях вместе с именами трех кандидатов тройки были утверждены Политбюро 10 июля (см.: Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 323). Цифры, отражающие результат регистрации, проведенной до этой даты во всех восьми областях Казахской ССР, были пересланы из Алма-Аты секретарем ЦК КП(б) Казахстана С. Нурпеисовым в этой форме, т. е. без указания распределения данных по восьми областям Казахстана, впрочем, это и неудивительно, так как автор, а вместе с ним руководство партии и НКВД исходили из ошибочного представления о том, что в Казахстане будет создана тройка на уровне республики. Кандидатами, названными в ее состав, были первый секретарь ЦК КП(б) Казахстана Л. Мирзоян, председатель СНК Казахской ССР У. Исаев и нарком внутренних дел Казахстана Л. Залин. См.: «Шифровка секретаря ЦК КП(б) Казахстана С. Нурпеисова» от 9 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. Л., Биннер Р Вертикаль большого террора... С. 68-69.
2 Партийное руководство шести областей Казахстана, помеченных знаком хх, 14 и 20 июля передало в Москву новые цифры репрессируемых, увеличенные в целом на 1361 чел. Секретари Северо-Казахстанского и Ку-станайского обкомов уже 9 и 10 июля 1937 г. передали необходимые данные в ЦК ВКП(б) на имя И. Сталина. См.: «Шифровка секретаря Северо-Казахстанского ОК ВКП(б) С. Сегизбаева» от 9 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. Л., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 70-71; Шифровка секретаря Кустанайского ОК ВКП(б) Кузнецова в ЦК ВКП(б) о составе тройки и результатах проведения учета» от 10 июля 1937 г. // Российский государственный архив социально-политической истории (далее РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 166. Д. 575. Л. 137.
47
Окончание таблицы 1
Республики, края, области
1 категория
2 категория
Всего
Дата
3. Западно-Казахстанская область хх
112
202
314 [575]
14.07.1937
4. Кустанайская область
145
354
499
10.07.1937
5. Восточно-Казахстанская область хх
362
1033
1395
14.07.1937
6. Актюбинская область хх
542
919
1461
14.07.1937
7. Карагандинская область хх
538
593
1131
14.07.1937
8. Алма-Атинская область хх
305
818
1123
20.07.1937
Всего на июль 19371
81514
181 562
263 076
Приказ 004472
59 200
174 500
233 700
Разница
22 314
7062
29 376
Анализ таблицы позволяет сделать следующие выводы: в 25 республиках, краях и областях цифры в соответствии с приказом № 00447 стали ниже, в 34 регионах сохранилась численность, указанная местным партийным руководством.
Несмотря на трудности распознавания логики, в соответствии с которой исправлялись цифры репрессируемых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что Н. И. Ежов и М. П. Фриновский в первую очередь уменьшали те данные из республик, краев и областей, где суммарное количество жертв составляло от четырех тысяч и более.
Изменения выглядели следующим образом:
— по Московской области запрос составлял 41 305 чел., а лимит по приказу — 35 000 чел.;
— по Западно-Сибирскому краю — соответственно 25 000 и 17 000 чел.;
— по Белоруссии — 12 800 и 12 000 чел.;
— по Свердловской области — 12 000 и 10 000 чел.;
— по Воронежской области — 11 000 и 4500 чел.;
— по Узбекистану — 5435 и 4750 чел.;
— по Азербайджану — 5400 и 5250 чел.;
1 Обобщенные статистические данные шифрограмм партийного руководства 59 республик, краев и областей, направленные в ЦК ВКП(б) и на имя И. Сталина в июле 1937 г.
2 Утвержденные центром цифры репрессируемых для 59 республик, краев и областей СССР и вошедшие в приказ № 00447. См. документ № 31 в настоящем издании.
48
— по Мордовской АССР - 3513 и 1800 чел.;
— по Орджоникидзевскому краю — 6133 и 5000 чел.;
— по Куйбышевской области — 6140 и 5000 чел.;
— по Горьковской области — 6580 и 4500 чел.;
— по Курской области — 4784 и 4000 чел;
— по Дальневосточному краю — 6698 и 6000 чел.;
— по Оренбургской области — 4870 и 4500 чел.;
— по Северной области — 6000 и 2750 чел.;
— по Челябинской области — 7953 и 6000 чел.;
— по Харьковской области — 6000 и 5500 чел.
Следует отметить, что сокращения прежде всего коснулись первой категории. Вероятно, таким способом устанавливался барьер для проведения операции по принципу «сначала арестовать, а потом разобраться» и для перерастания ее во «вредную погоню за голыми количественными показателями выполнения и перевыполнения «лимитов», как считал Ежов. Партийное руководство стремилось к «упорядоченной» акции, которая ориентировалась бы на установленные сверху правила. Не случайно, когда в августе 1937 г. некоторые регионы по ходу проведения операции стали просить Политбюро ЦК ВКП(б) повысить лимиты, оно отклоняло эти заявки1.
Второй пункт второго раздела, по которому в приказе № 00447 корректировалось первоначальное указание в телеграмме Сталина, касался меры наказания для второй категории, которая включала в себя «все [...] менее активные, но все же враждебные элементы». Они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них — заключению на такие же сроки в тюрьмы. Таким образом, для этой категории наказания резко ужесточались, хотя телеграмма от 3 июля 1937 г. предусматривала лишь депортацию в трудпоселки по распоряжению НКВД.
«Кулацкая операция» изначально не была долгосрочной и тщательно спланированной акцией. Об этом свидетельствуют, в частности, изменения основных позиций телеграммы И. В. Сталина. Дело не только в корректировании цифр репрессируемых, представленных местными руководителями, — сначала Политбюро утверждает эти данные, а затем вносит изменения.
На неудовлетворительное планирование указывает и тот факт, что Н. И. Ежов, М. П. Фриновский и А. Я. Вышинский до сентября
1 См.: «Телеграмма НКВД Казахской ССР Н. И. Ежову» от 6 сентября 1937 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 360; «Шифровка секретаря Коми ОК ВКП(б) А. А. Семичева» от 26 августа 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А, Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 196; Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 603.
49
1937 г. включительно рассылали директивы, меморандумы и приказы, которые могут считаться своего рода положениями о применении приказа № 00447. В них регулировались:
— порядок предоставления отчетов республик, краев и областей 8-му отделу ГУГБ НКВД СССР (от 1 августа 1937 г.)1;
— специальные акции истребления в ГУЛАГе (от 5 августа 1937 г.) и в тюрьмах ГУГБ (от 16 августа 1937 г.)2;
— роль прокуроров в операции (от 7 августа 1937 г.)3;
— преследование особо опасных преступников (от 7 августа 1937 г.)4.
Не было недостатка и в недоразумениях. Например, ЦК ВКП(б) 9 июля 1937 г. получил из Алма-Аты сообщение о том, что здесь создана тройка по Казахской ССР, были указаны имена членов тройки, а также численность зарегистрированных «вражеских элементов»5. Днем позже члены тройки и численность репрессируемых были утверждены Политбюро6. В этот же день оно утвердило данные и по Северо-Казахстанской области7. Интересно, что после этого заседания тройка по Казахской ССР больше не упоминалась.
1 См.: «Циркуляр 8-го отдела НКВД СССР для руководства при проведении репрессивной операции» от 31 июля 1937 г. // Ленинградский мартиролог 1937-1938. Т. 5:1937 г. - СПб., 2002. Ил. 89.
2 См.: Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим»... С. 96-99, 100-102.
3 «Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются». См.: «Указание прокурора СССР А. Я. Вышинского всем прокурорам республик, краев, областей, военных округов и железных дорог СССР в связи с приказом НКВД № 00447» от 7 августа 1937 г. // Юнге М, Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 173-174.
4 См.: «Заместитель наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновский "Об усилении борьбы с грабителями и уголовниками-рецидивистами"» от 7 августа 1937 г. // Иванов В. А. Органы государственной безопасности и массовые репрессии на Северо-Западе в 30-50-е годы. СПб., 1995. С. 52-53.
5 См.: «Шифровка секретаря ЦК КП(б) Казахстана С. Н. Нурпеисова» от 9 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 68-69.
6 См.: «Протокол № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об утверждении состава троек и лимитов репрессируемых по Казахской и Грузинской ССР, Кабардино-Балкарской, Коми, Карельской и Удмуртской АССР, Курской, Кировской, Челябинской, Саратовской, Воронежской, Ивановской, Горьковской областям, Азово-Черноморскому краю"» от 10 июля 1937 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 323.
7 См.: «Протокол № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об утверждении состава троек и лимитов репрессированных по Куйбышевской, Донецкой, Северо-Казахстанской, Сталинградской и Московской областям, Даге-
50
Тройки, как уже говорилось, не были изобретением периода Большого террора, а берут свое начало со времен Гражданской войны и их кровавый след тянется до Катыни. Таким образом, они применялись в качестве «чрезвычайной меры»1 всякий раз, когда надлежало ликвидировать или лишить свободы «антисоветчиков» без соблюдения правовых норм, в больших количествах и с помощью ускоренной процедуры, не привлекая внимания общественности. Те, кто планировал акцию государственного террора, естественно, опирались на опыт, накопленный ОГПУ в ходе проведения масштабной террористической кампании 1930-1933 гг.
Приказ НКВД № 00447 обнаруживает большое сходство с приказом ОГПУ № 44/21 от 2 февраля 1930 г. по проведению «ликвидации кулачества как класса». Это касается и категорий жертв, и внесудебных репрессивных инстанций, и технологии осуществления операции (разделение территорий на оперативные сектора, определение квот, разделение репрессируемых на две категории и т. д.)2. Действовавшие при полномочных представителях ОГПУ с санкции Политбюро от 30 января 1930 г.3 и в соответствии с приказом ОГПУ № 44/21 тройки в 1930-1933 гг. осудили 392 524 кулака, священника, верующих, полицейских и бывших служащих административных органов царской империи, а также противников большевиков в Гражданской войне. В соответствии со ст. 58 УК РСФСР4 в 1930 и 1931 гг. эти тройки вынесли соответственно 18 996 и 9170 смертных приговоров5.
В 1933-1934 гг. произошли изменения: 7 мая 1933 г. Политбюро лишило тройки ОГПУ права выносить смертные приговоры. В соответствии с постановлением ЦИК СССР «Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел» от 16 июля 1934 г.
станской, Крымской и Мордовской АССР, Азербайджанской, Таджикской и Белорусской ССР, Дальневосточному краю"» от 10 июля 1937 г. // Там же. С. 325.
1 Таково было мнение прокурора СССР П. А. Красикова в декабре 1931 г. См.: Там же. Т. 3. С. 233.
2 Впервые опубликован в: Неизвестная Россия XX век. М., 1994. Т. 1. С. 237-245. Более подробную публикацию см. в кн.: Трагедия советской деревни... Т. 2. С. 163-167.
3 Там же. С. 126-130.
4 См.: Попов В. П. Государственный террор в Советской России. 1923-1953 гг. (Источники и их интерпретация) // Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 28.
э Трагедия советской деревни... Т. 2. С. 809; Расстрельные списки. Вып. 2. Ваганьковское кладбище 1926-1936. М., 1995. С. 281.
51
ОГПУ включили в состав Народного комиссариата внутренних дел в качестве Главного управления государственной безопасности (ГУГБ), а тройки ликвидировали. Однако в ряде областей, по ходатайству местных руководителей, для вынесения внесудебных смертных приговоров тройки возобновляли свою работу. Правда, срок их действия ограничивался одним-двумя месяцами1. Кстати, в последний раз они были задействованы накануне массовых операций в Западно-Сибирском крае2.
В преамбуле приказа № 00447 подчеркивается, что акция направлена на окончательное решение проблемы внутренних врагов Советского Союза: «Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов... и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ Советского государства». Приказ предусматривал расстрел 75 950 человек, в том числе 10 тысяч узников ГУЛАГа, и заключение 193 тысяч человек в лагеря и тюрьмы, а общий контингент репрессируемых охватывал 268 950 «антисоветских элементов»3.
Кардинальное значение для динамики проведения операции приобрело положение, в соответствии с которым намеченные цифры являлись лишь ориентирами, допускалось повышение этих цифр, хотя только и по запросу, подаваемому в адрес НКВД. Благодаря этому положению был найден механизм, побуждавший региональных руководителей НКВД к соревнованию за самые высокие показатели и одновременно дававший центральному руководству в Москве инструмент дозирования репрессий. Один из руководящих работников аппарата НКВД разъяснял позднее: «...Я точно знаю, что эти лимиты служили предметом своеобразного соревнования между многими начальниками НКВД (подчеркнуто в документе. — Авт.). Вокруг этих лимитов была в наркомате создана такая атмосфера: тот из начальников УНКВД, кто, скорее реализовав данный ему лимит в столько-то тысяч человек, получил от наркома новый, дополнительный лимит, тот рассматривался как лучший работник, лучше и быстрее других выполняющий и перевыполняющий директивы Н. И. Ежова по «раз
1 См.: Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сб. документов / Сост. О. В. Хлевнюк и др. М., 1995. С. 63-65.
2 См.: Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим»... С. 29.
3 Утвержденные центром цифры репрессируемых для 64 республик, краев и областей СССР и вошедшие в приказ № 00447. См. документ № 31 в настоящем издании.
52
грому контрреволюции»1. Под этим же углом зрения следует рассматривать и награждение орденами наиболее ревностных карателей, участвовавших в операции. Так, по случаю празднования 20-й годовщины основания ВЧК, 19 декабря 1937 г., десять руководителей УНКВД были награждены орденом Ленина и более двадцати — орденом Красной Звезды2.
Третий раздел приказа определял время начала (5, 10 или 15 августа — в зависимости от региона) и продолжительность акции (первоначально — четыре месяца), регулировал формы ее оперативного проведения. Тот факт, что в рамках операции поначалу должны были арестовываться и осуждаться только «контингенты» по первой категории (переход к преследованию представителей второй категории требовал согласия центрального руководства НКВД), объясняется опасениями по поводу перегрузки и без того, вероятно, переполненных тюрем. Это несомненно произошло бы в случае одновременных арестов представителей обеих категорий3.
В начале августа было еще непонятно, когда лагеря, многие из которых находились в стадии строительства, сумеют принять заключенных. В ряде регионов среди приговоренных тройками к смерти было поразительно много заключенных, уже находившихся в тюрьмах месяцами и арестованных вне рамок массовой операции4. Это означает, что суды с ускоренной процедурой вынесения приговора сначала освобождали место в тюрьмах. При этом они могли ссылаться на содержавшееся в приказе указание, согласно которому преследовались также лица, «содержащиеся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены»5. Начальник УНКВД по Оренбургской обла
1 Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Март 1953 г. - февраль 1956 г. / Сост. А. Н. Артизов и др. М., 2000. Т. 1.С. 319-320.
2 Подсчитано по: Петров Н. В., Скоркин К. Б. Кто руководил НКВД. 1934-1941. Справочник. М., 1999.
3 НКВД Украины, очевидно, уже в начале августа 1937 г. получил разрешение перейти к аресту и осуждению по второй категории. 26 августа 3718 чел. были осуждены по 1-й и 2534 — по 2-й категории. В тот же день нарком внутренних дел Украины просил Ежова воздействовать на Главное управление лагерей (ГУЛАГ) с тем, чтобы приговоренные к заключению в лагерь были в ускоренном порядке туда доставлены. (Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1.С. 357).
4 Более подробно см.: Ленинградский мартиролог 1937-1938. Т. 1.
5 См.: раздел 1, пункты 5 и 7 приказа № 00447 документа № 31 в настоящем издании.
53
сти А. И. Успенский даже получил от наркома внутренних дел в конце июля 1937 г. разрешение раньше времени начать «кулацкую операцию», чтобы освободить тюрьмы, переполненные уголовниками1.
Центральная роль в операции выпала на долю руководителей оперативных секторов, на которые были разделены все республики, края и области. Эти руководители контролировали составление списков на арест, выписывали ордера, надзирали за ходом предварительного следствия и передавали тройке обвинительные заключения, нередко составлявшие не одну страницу2. Следствие должно было проводиться «ускоренно и в упрощенном порядке», т. е. без правовой помощи, очной ставки со свидетелями, опроса экспертов, сбора и проверки доказательств, не более чем с двумя-четырьмя поверхностными допросами свидетелей и краткими допросами обвиняемого. Важнейшими компонентами следствия были: стандартизированный формуляр с 22 вопросами о личности (анкета арестованного), протокол допроса, также начинавшийся с 20 стандартизированных вопросов о личности, выдававшаяся сельским или городским советом «характеристика», обвинительное заключение и опрос от двух до четырех свидетелей.
Пятый раздел приказа регулировал состав и компетенцию троек, создававшихся на уровне республик, краев и областей. Как уже отмечалось, в них входили начальник соответствующего органа НКВД, являвшийся председателем, прокурор данной административно-территориальной единицы и первый или второй секретарь местного партийного органа.
В приказе № 00447 приведены имена «судей» всех 64 троек3. Беглый анализ этого списка показывает, что здесь были представлены почти все видные руководители НКВД, тогда как партийное руководство часто представлялось вторыми секретарями. Назначение членов троек осуществлялось Политбюро, которое благодаря этой прерогативе имело еще один сильный рычаг для контроля над ходом репрессий. Каждый новый назначенец — это касается в первую очередь чекистов — способствовал интенсификации преследований4. До
1 Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности... С. 470, 644-645.
2 Штат сотрудников оперативного сектора состоял, по всей вероятности, как из сотрудников райотделов (горотделов) милиции, так и работников госбезопасности. См. об этом документ № 208 во втором томе настоящего издания.
3 Геворкян Н. Встречные планы по уничтожению собственного народа // Московские новости. 1992. 21 июня. С. 18-19.
4 Hlevnjuk О. Les mecanismes de la «Grande Теггеиг» des annees 1937-1938 au Turkmenistan // Cahiers du Monde russe. 1998. № 39 (1-2). S. 197-208.
54
окончания операции среди членов троек наблюдалась сильная ротация. Тот, кто властвовал над жизнью и смертью в качестве представителя регионального партийного руководства, руководства НКВД или прокуратуры, сам входил в группу риска, превращаясь из преследователя в преследуемого, из палача — в жертву1.
10 июля 1937 г. Политбюро приняло решение о смещении многих начальников УНКВД; семеро из них будут арестованы в июле-августе 1937 г. Российский историк В. П. Данилов видел в этой карательной акции реакцию на сопротивление руководящих чекистов проводимой «кулацкой операции». Однако этот тезис нуждается в серьезной проверке2.
Во второй половине июля Политбюро многократно корректировало свои собственные решения от 5-11 июля о составе троек. Разительный пример этому проведенный 23 и 28 июля полный отзыв троек в Саратовской3, Омской и Ивановской областях4. Это же происходило и в дальнейшем. Политбюро предприняло (до 20 августа 1937 г.) исправления в составе троек в 17 регионах5. Карусель смены «судей» достигла апогея 2 ноября 1937 г., когда одновременно были назначены 15 новых председателей6.
Между тройками периода раскулачивания и Большого террора существует как персональная (стоит вспомнить только фамилии С. Ф. Реденса, Л. М. Заковского, Е. Г. Евдокимова, В. А. Каруцкого, Б. А. Бака), так и функциональная преемственность. Существует также связь между контингентом жертв этих троек: многие кулаки, в 1930-1934 гг. отправленные тройками в концлагеря, лишились жизни по их же приговорам в 1937-1938 гг.
1 См.: Jansen М., Petrov N. Указ. соч. С. 79-112; Жуков Ю. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. М, 2003; Петров Н. В., Скор-кин К. В. Указ. соч., в т. ч. см. с. 500; Solomon P. Н. Soviet Criminal Justice under Stalin. Cambridge, 1996.
2 Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 33-35.
3 По поводу смещения партийных руководителей и руководства НКВД Саратова во второй половине июля 1937 г. см.: «Письмо секретарей ЦК ВКП(б) А. А. Андреева и Г. М. Маленкова секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину» от 19 июля 1937 г. // Советское руководство. Переписка 1928-1941. М., 1999. С. 364-365.
4 См.: Постановление Политбюро ЦК «Об антисоветских элементах». Щункт] 51/187 от 9. VII. 1937, п. 51/199 и 206 от 10. VII. 1937, п. 51/351 от 23. VII. 1937, п. 51/409 от 28. VII. 1937 // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21. Л. 95-99,108,119.
5 Вылцан М. Н., Данилов В. П. Применение ВМН нами гарантируется // Наука и жизнь. 1997. № 9. С. 68-72.
6 Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности... С. 416-417.
55
No comments:
Post a Comment